Антихрист

Иван проснулся, но долго не открывал глаза. Жужжала и билась о стекло большая муха. «Если бы не эта муха, я спал бы и дальше, — подумал Иван. — Неужели все кончилось и все, что со мной было, — это длинный и утомительный сон?» Муха, наконец, вылетела через открытую форточку, и Иван, собравшись с силами, открыл глаза. Комната была наполнена солнечным светом, было утро. Иван чувствовал себя человеком, который будто бы очнулся и теперь приходит в себя после тяжелой болезни.

Вставать не хотелось. Иван принялся разглядывать потолок. Белили его в последний раз, наверное, лет десять назад, по углам комнаты висела то ли паутина, то ли просто накопившаяся за годы черная пыль. Никаких штор на окнах не было, обои совершенно выцвели и кое-где были оборваны, а из-под верхнего слоя выглядывали еще два или три предыдущих. «Интересно, как бы я жил здесь с Наташей? — Иван хмыкнул и, вытащив руки из-под одеяла, положил голову на ладони. — А что, я инженер-физик на заводе Светкиного отца, Наташа экономист, и все устраивается». Иван попытался представить Наташу такой, какой она была, когда приходила к нему в эту комнату. Это почему-то не удалось, образ никак не складывался. Ивану вновь захотелось спать, он закрыл глаза и начал дремать. В комнату опять залетела муха и начала жужжать и биться о стекло. Жужжание вывело Ивана из дремоты, он проснулся окончательно, вытянул руки вперед и медленно сел на своем матрасе. Все тело болело, как после напряженной тренировки. Иван нехотя, потягиваясь и крутя головой, чтобы размять шею, встал и оглядел себя. Он остался доволен своим телом. Мощные и в то же время сухие мышцы были в порядке, как всегда. Иван тряхнул плечами и замурлыкал себе под нос «Желтую субмарину» из «Битлз», потом встал на руки и прошелся по комнате. Оттолкнувшись от пола, сделал кульбит и встал на ноги. «Вот если бы поиграть в баскетбол — было бы здорово, — пришла в голову удачная мысль. — Пойду-ка я поищу спортивную площадку да разомнусь как следует», — решил Иван и пошел умываться.

Иван посмотрел на себя в тусклое испачканное зеркало. Щеки обросли густой черной щетиной. Иван провел рукой по подбородку, как по наждачной бумаге, и начал искать бритву. Ни бритвы, ни мыла, ни полотенца почему-то найти не удалось. «Куда все делось? А может, тут ничего этого и не было?» Иван стал умываться холодной водой без мыла, мылся долго, пока кожа не потеряла чувствительность, подержал голову над раковиной, чтобы сбежала вода, и, помотав ею, как собака, вышел из ванной.

На кухне был полнейший беспорядок. Сломанный стол, разбросав ножки, как лошадь с переломленным хребтом, лежал посередине, в углу валялись пустые бутылки, в раковине лежала грязная посуда. Иван взял двумя пальцами лежащую донышком кверху тарелку и перевернул ее. На прилипших к тарелке объедках выросла серо-зеленая, пушистая плесень. Ни мыла, ни тряпки, ни щетки, чтобы помыть посуду, на кухне не было. Иван начал осматривать полки стенного шкафа в надежде найти что-нибудь поесть. На верхней полочке он нашел пачку соли. Больше ничего не было. Иван взял щепотку соли и положил на язык. Соль медленно растворилась, и во рту стало горько. Поморщившись, Иван проглотил соль, вздохнул и сел на стул. Сильно хотелось есть. Иван засунул руку в карман штанов и нашел там несколько мелких монет. «Да, не густо, и стипендию не платят, — серьезно подумал Иван. — Где бы поесть?» Иван почувствовал, что куском хлеба голод не утолишь. Хотелось мяса. Иван закрыл глаза и увидел перед собой большущий бутерброд с толстенным куском розовой колбасы, а рядом стояла парящая чашка ароматного кофе. Иван потянул носом воздух и открыл глаза. «Надо бриться, надо наводить здесь порядок, надо поесть как следует, надо созвониться с Сергеем, надо купить приличную одежду, надо найти работу». Все эти «надо» выстраивались в длинный ряд, а с другого конца, вдруг, как гоночный автомобиль на повороте, выехала победная мысль: «Надо точно решить систему уравнений». Иван сплюнул про себя, прогнал эту мысль и напряг память: «Кто же в этом подъезде может мне дать хоть бритву, наконец?» Он вспомнил, что как-то, поднимаясь по лестнице, встретил деда Егорыча, которого знал еще с детства. «Он живет где-то на первом этаже. Пойду-ка я попрошу у него бритву».

Дверь в его квартиру не была закрыта на ключ. Иван спустился на первый этаж и постучал наудачу в квартиру. Послышались шаркающие шаги, дверь открылась. На пороге стоял дед Егорыч в синей застиранной майке и мятых штанах, лихо подвешанных за старый кожаный ремень на худые дедовы чресла.

— Здорово, Егорыч, у меня к тебе просьба, — вежливо и решительно сказал Иван.

— Заходи, Ваня, заходи. Говори, какое у тебя ко мне дело, — радостно и доброжелательно сказал Егорыч, сделав пригласительный жест.