Антикоперник

Ее антипатия к собратьям не была рациональной, строго говоря, хотя иногда принимала квази-научную форму. Когда она думала о ней сознательно (не слишком часто), то формулировала примерно так: вес больших чисел разрушителен. Топография Земли распадается под этим давлением, пока человечество спешно лунаформирует и ареоформирует новые просторы. Бактерии пенятся в чашке Петри, диск питательного желе выеден до пленки и продолжает поглощаться, хотя впереди уже маячит неизбежный голод. В молодости, до брака, Анге была довольно активным членом группы «Эрлих», действующей в Нидерландах и агитирующей за более агрессивный контроль рождаемости. Она считала, что просто сгладить кривую роста недостаточно; количество людей следует активно уменьшать. Группа, однако, со временем раскололась: одни остались верны исходным постулатам, другие настаивали на более радикальных методах, а небольшая фракция третьих объявила о неизбежности акций массового террора. Раздоры угнетали Анге; она отдалилась от прежних друзей и переехала в другую страну.

Все это произошло в стародавние времена, и лежало по ту сторону ее семилетнего брака, союза, оказавшегося до краев наполненным пустотой, при всей своей безтравматичности. До краев. В те редкие случаи, когда она вспоминала бывшего мужа, перед ее мысленным взором представала только щека в черных точках щетины, профиль носа, похожий на букву D, и глаз, уставившийся на что-то далекое, что-то совершенно ей чуждое.

Алисия, движимая тем, что она с гордостью сочла прозрением, объяснила Анге, в чем ее проблема.

– Твоя проблема в отсутствии эмпатии, – сказала она. Поэтому тебе так нравится Марс. Потому что Марс почти безлюден.

Анге Млинко подумала, что это неверно в обоих смыслах. Во-первых, Марс ей не нравился – его пустыни были были избавлены от человеческого присутствия, да, но на Марсе все сидели в герметичных поселках, и уж они-то буквально воняли перенаселенностью. И в любом случае, ее проблема была не в недостатке эмпатии, а скорее в избытке этого калечащего свойства. Идя в толпе, она ощущала присутствие всех и каждого ее члена. Большинство слепо к индивидуумам и видит только толпу. Ей, видимо, недоставало для этого бессердечности.

Так или иначе: поскольку бесконечно сидеть, смотреть трансляцию с «Лейбница» и доводить себя до безумия мечтами о несбывшемся было едва ли возможно, и поскольку большие дома с идеально ухоженными садами не бывают бесплатными в нашем перенаселенном мире, она вернулась к работе. Она слетала несколько челночных рейсов с посадкой в замедленном режиме в облаке пыли в самой середине кратера Коперника.

Затем взяла контракт на рейс до Марса, два месяца в оба конца. Доставка моллюсков, ни больше, ни меньше. Огромные пласты моллюсков, предназначенных для засеивания десятка озер – чтобы то ли стабилизовать, то ли добавить фактуры, то ли начать отфильтровывать твердые взвеси, то ли еще для чего. Это была работа для команды из трех человек, и ее коллегами стали пожилой мужчина Морис Слейт и молодая женщина по имени Острайкер. Старт был хлопотным делом, а затем ей надо было состыковаться с куском льда – Анге могла сосредоточиться на работе и забыть обо всем остальном. Потом случилась заминка: их лед, несмотря на то, что был помечен соответствующим кодом, оказался вовсе не их льдом. Они быстро нашли его, без труда подцепили и успели растопить некоторое его количество, но тут в эфире поднялся хай и прозвучали даже угрозы судебного иска. Поэтому им пришлось вернуть его на прежнюю орбиту и там оставить – маневр непростой. А выходя к нужному куску льда, они сожгли больше топлива, чем хотелось бы Анге. Морис сидел мрачный. Острайкер сказала: что за идиотизм, такая трата времени... лед и есть лед. Почему нельзя было поменяться? Но так просто не полагалось; Острайкер и Морис принялись по новой за сцеживание слякоти в баки, а Анге отослала составленную по всей форме претензию компании-разметчику с требованием компенсации – в конце концов, просчет был их, а не экипажа, и даже если сумма была небольшой, лучше сразу выставить счет.

– Нормально, – сказал Морис своим похоронным голосом. – Так мы сразу истратили свою порцию неудачи.