Антикварная история

Однако, хотя это случилось два года назад, их с Татой отношения по сию пору пребывали в зачаточном состоянии. Нет, она не была замужем и на вспыльчивого профессора смотрела вполне благосклонно, но Яков Михайлович все еще не мог преодолеть шока, который настиг его тем знаменательным днем. При встрече с Татой он трепетал и волновался так, что общение становилось мучительным для обоих.

Однако он использовал любую возможность, чтобы обратиться к ней. Хоть за чем-нибудь. В этот раз – за помощью в разгадывании тайны камеи.

– Да будет так! – вслух сказал Яков Михайлович и набрал заветный номер.

Кроме необыкновенной красоты, Тата обладала еще несколькими исключительными качествами – она была на редкость терпелива и могла найти что угодно где угодно. Сегодня это было кстати как никогда.

Рассказывая Тате историю камеи, Яков Михайлович увлекся, поэтому волновался меньше, чем обычно, и это было шагом вперед. Тата очень быстро поняла стоявшую перед ней задачу, обещала, что займется поиском немедленно, и в конце сказала:

– Я позвоню вечером и все расскажу.

От этих слов, сказанных, как ему померещилось, интимным тоном, у профессора по спине пробежала большая стая очень крупных мурашек, он покраснел – хорошо, что они говорили не по видеосвязи, – и, пролепетав невнятное «буду ждать», отключился. Уф!

Яков Михайлович уже знал: когда Тата начинала что-то искать, то пропадала со всех радаров. Конечно, можно увидеться с ней в библиотеке, но по опыту известно, что лучше этого не делать. Следовало набраться терпения и ждать. Суслин дал ему неделю, значит, как минимум дней пять Тату дергать не стоит. Потом она позвонит сама.

Тата позвонила к концу пятого дня.

Яков Михайлович не смог сдержаться и буквально завопил в трубку:

– Говорите быстрей, в чем интрига! Я просто изнемогаю от нетерпения!

– Да нет никакой интриги, Яков Михайлович, – с ходу вступила Тата. – Все очень просто. Дело в том, что Анна Гильберт, единственная дочь ювелира, в профиль была очень похожа на Александру Федоровну в юности. Гильберт заметил поразительное сходство и изготовил еще одну камею. Для дочери. И выгравировал те же буквы – А и Г. Анна Гильберт. Понимаете? Алиса Гессенская и Анна Гильберт были не только похожи. Совпали их инициалы. Может, именно это удивительное обстоятельство и стало причиной появления второй камеи. Людвиг мог не опасаться. Шанс, что камеи когда-нибудь встретятся, был ничтожным.

– Как же камея Анны попала в Россию?

– Это очень интересная история. Дело в том, что в четырнадцатом году, перед самой Первой мировой, совсем молоденькая Анна вышла замуж за Николая Соболева, офицера лейб-гвардии Измайловского полка. По-моему, он тогда уже был в чине подполковника, следовательно, намного старше жены. Жила семья в Петербурге, недалеко от Троицкого собора, вблизи казарм, где размещались измайловцы. Через год у них родился сын Сергей.

– Смею предположить, что подарок отца она привезла с собой в Россию.

– Думаю, это самое логичное объяснение.

– Забавно! Жена одного из командиров полка, к которому приписан цесаревич Алексей, вполне могла надеть подарок отца на какой-нибудь прием. А на приеме могла появиться императрица. И тоже надеть кулон с камеей. Пути Господни неисповедимы! А наивный Людвиг был уверен, что камеи никогда не встретятся!

– Я тоже об этом подумала, но никаких свидетельств не нашла.

– И что же случилось с камеей Анны дальше?

– Увы, информации не так много, и касается она Николая Соболева. Дело в том, что осенью семнадцатого года во время военных действий он перешел на сторону противника. Короче говоря, сбежал к немцам.

– Штаб-офицер императорского гвардейского полка стал предателем? Это вы хотите сказать? – ошарашенно выдавил Яков Михайлович.

– Искала сведения об Анне и случайно наткнулась на сообщения в газетах. Полковника Николая Соболева заклеймили как предателя родины и офицера, изменившего присяге.

– Непостижимо!

– Почему? У семьи тесные связи с Германией. Жена немка, богатый тесть. А в России уже революция и у власти большевики.

– Когда это было?

– Конец октября семнадцатого.

– Анна тоже уехала?

– Самое поразительное, что нет. Осталась в Петрограде, но поменяла фамилию себе и сыну.

– Снова стала Гильберт?

– Да. Наверное, хотела разорвать связи с мужем-предателем.

– Скорее защитить себя и сына, чтобы пальцем не тыкали.

– Возможно, но ей это не помогло. В начале двадцатых годов Анна Людвиговна Гильберт арестована и расстреляна.

– Расплатилась за преступление мужа?

– И не только она. Их с Соболевым сын также был репрессирован. В тридцать седьмом. Нашла в списках.

– А камея?

– Нигде не всплывала и никогда не продавалась. Я хочу сказать, легально.

– Знаете, Тата, что меня удивляет? Камея превосходно сохранилась. Ни пыли, ни грязи, ни царапин. Камни, оправа выглядят как новенькие. Просто идеально для ста лет безвестности.

– Хотите сказать, что за украшением тщательно ухаживали?

– Во всяком случае, берегли. Можно сказать, как зеницу ока.

– Если она была владельцу так дорога, почему же он решил ее продать? И именно сейчас?

– Черт его знает.