Ох, не надо было В. Н. Сажину щедро иллюстрировать свои прекраснодушные призывы к дискуссиям и «профессиональным» обсуждениям «предлежащими автографами» – снимками с 10 листочков, старательно заполненных буковками: фальшак в больших количествах пристального взгляда не выдерживает. Тут и рассматривать долго не надо, не то что изучать. Это, – говорит предъявитель кучи граффити, – «под силу лишь профессиональному ахматоведу». Позволю себя рекомендовать в качестве такового, закрыть неначатую дискуссию и попросить любителей занять свои места.
Вот именно дискутировать-то с неоахматоведением, как и с неопушкиноведением, как и с любым другим оголтелым любительским литературоведением (с конститутивными для агрессивного дилетантизма мотивами: «заговор спецов», «здравый смысл» и проч.), не нужно и унизительно для филологической науки. Как сообщает В. Н. Сажин, «один из авторитетных ахматоведов, которому Луценко в 2000 г. показывал некоторые из автографов „Ахматовианы“, признал, что „их необходимо изучать“…». Поистине золотые слова. Необходимо. Только изучать их надо не литературоведам, здесь им ловить нечего, а мастерам ряда других служб.
Каждый занимается своим делом, фальшивомонетчик – своим, коллекционер – своим, филолог – своим. Не знаю, как представители первых двух групп, но люди третьей, так уж сложилось в России в последние десятилетия, озадачены еще престижем своей специальности. Как распоряжаться своими репутациями, мнимой и подлинной, – это дело сугубо личное, хозяин – барин. Но приходится напомнить, что приступы непрофессионализма пятнают и всю научную дисциплину, к которой был приписан работник.
Когда один из образчиков, прости Господи, «Ахматовианы» стал исполняться на конференции в Фонтанном Доме, покойный Вадим Баевский, не дослушав и первого куплетца этой стряпни, выкрикнул с места: «Это не Ахматова!» Для того чтобы пресечь увещевания про «вольную русскую поэзию», не надо даже дожидаться результатов экспертизы ГУВД. Для этого надо обладать всего лишь тренированным ухом и критичным глазом – два необходимых условия для занятий той профессией, которую всуе помянул В. Н. Сажин.
Но не только в середине 1990‐х данная проблематика волновала эпигонов великих. Если указанные выше «рукописи Ахматовой» носили характер сугубо литературный, то неумолимое время влияет на все стороны жизни, заставляя фальсификаторов актуализировать свои труды. Тем более что за четверть века векторы сменились: русским поэтом номер один стал Бродский, и, конечно, это также должно было отразиться на творчестве фальсификаторов.