Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

Но одно дело, если это два-три слова, а другое – если это излюбленная бабочка. Некогда был целый аукцион, где продавались экземпляры, которые Владимир Владимирович дарил своим близким. Это было и безупречно, и исключительно красиво, но очень дорого – мы пытались, но ничего не смогли тогда купить. Всего в мире известно около тридцати дарительных надписей Набокова, которые сделаны с рисунком бабочки.

И тут выпорхнула бабочка и была поймана сачком А. Л. С. На первый взгляд она казалась вполне себе нормальной, и даже я тут тоже не особенно сомневался, когда мне был задан вопрос. Потом, уже после того, как она была куплена и внимательно рассмотрена, у А. Л. С. возникли к этой бабочке робкие вопросы, но бабочки, увы, не разговаривают. Поэтому А. Л. С., понимая механизм квалифицированной экспертизы, обратился к «патриарху набокововедения», раз уж мы упоминали такую иерархию, А. А. Долинину (Мэдисон, Висконсин). Поскольку автор этих строк оказался участником и свидетелем событий, то с разрешения перечисленных здесь лиц ниже будет приведена их переписка.

Итак, привожу текст письма озабоченного А. Л. С.:

Дело вот такое: некоторое время назад я купил на аукционе автограф Набокова на французском «Приглашении». При покупках такого рода я всегда, естественно, ориентируюсь на внутреннее чувство (все экспертизы обычно – пустой звук), которое в данном случае никак меня не остановило. Чтобы его описать перед тем, как поставить на полку на пожизненное (применительно ко мне) хранение, мне понадобились две книжки – каталог Tajan (аукцион, на котором распродавались его инскрипты жене и сыну) и каталог выставки («Верины бабочки»). Обеих книг в РГБ не было, так что я заказал их, а когда они пришли и я стал внимательно разглядывать аналоги, я понял, что купленный мною инскрипт вполне может оказаться ненастоящим. Это не беда – если удастся раздобыть отрицательное заключение, то потраченные деньги мне вернут, но меня здесь больше интересует правда, нежели восстановление финансовой справедливости. Не могли бы Вы взглянуть на него и высказать свое мнение? Меня насторожили две с половиной вещи (могу сказать какие, а могу для чистоты эксперимента пока умолчать).

Александр Александрович увидел много больше того, что видит обычный человек – не только в правописании, но и в особенностях дарительной надписи, которые счел нехарактерными. Чтобы читатель понимал, что вообще такое квалифицированная экспертиза и какие аргументы кроме характеристики палочек и петелек должны давать основание для выводов ученого, приводим ответ: