Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

Очень интересная задачка. Я не большой знаток набоковских рисунков и инскриптов, но на первый взгляд почерк и тип рисунка похожи. Но меня смущают несколько странностей в инскрипте и подписи под рисунком.

Во-первых, удивляют сразу три ошибки в написанной вместо вычеркнутого «au supplice» французской фразе. Ведь должно быть à la décapitation. Я знаю французский значительно хуже Набокова, но сразу их заметил.

Во-вторых, непонятно, с чего вдруг Набоков вздумал исправлять перевод заглавия на английский лад (калька с Invitation to a Beheading), хотя на французский язык роман переводили с русского под его собственным надзором и точный перевод заглавия, как и весь перевод, им был одобрен. В предисловии к английскому переводу он объяснил, что заменил напрашивающееся Execution на Beheading, чтобы избежать двоения суффикса -tion, а тут что, вдруг передумал? Тем более что адресат инскрипта русский и должен был помнить оригинальное заглавие.

В-третьих, смущает псевдономенклатурное название бабочки. Как мне кажется, второе слово verae, то есть Верина, Набоков использовал только в подарках Вере (например, Adorina verae – Vera’s Butterflies: 43). Почему малознакомому человеку он посылает Верину бабочку? Скорее следовало бы ожидать чего-то связанного с Пушкиным.

Имя Nabokov написано не там, где пишется обычно. Ведь это не подпись, а часть названия. Первые два слова должны писаться курсивом (отсюда подчеркивание, которое в первом слове тут не доходит до конца), а третье, фамилия первооткрывателя, идет сразу после них, иногда в сокращении.

Мне кажется, что для не-подделки странностей слишком много.

Имажинизм

«Нам стыдно, стыдно и радостно от сознания, что мы должны сегодня прокричать вам старую истину. Но что делать, если вы сами не закричали ее? Эта истина кратка, как любовь женщины, точна, как аптекарские весы, и ярка, как стосильная электрическая лампочка». Эти слова из «Декларации» имажинистов касаются отнюдь не того, что большинство автографов на рынке – фальсификаты. Но мы говорим именно об этом.

Довольно плодотворной для фальсификаторов стала обширная библиотека поэта-имажиниста Вадима Шершеневича, экземпляры из которой нередко встречаются в продаже. Все книги этого собрания – многочисленные поэтические сборники и альманахи – имеют примерно одинаковую внешность: скверный советский картонажный переплет, при котором поля значительно обрезаны; видя очередной такой экземпляр, испытываешь чувство печали от осознания того, как же скверно можно переплести поэтическую книгу. Но такова судьба многих библиотек. Главная же особенность его книг – наборный каучуковый штамп в три строки «Вадим Габриэлевич | ШЕРШЕНЕВИЧ | Москва 9 ул. Герцена 9 кв. 16» на титульном листе или на авантитуле, или даже на обложке (позднее на этом штампе была срезана третья строка, с адресом, и поэт клеймил книги только своими ФИО). Штамп этот чаще фиолетовой краской, реже черной, обычно оттиснут наскоро и, в силу мягкости каучука, порой кажется неряшливым.