Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

Закончить хочется данный раздел тем, что стоит помнить, как же невыносимо тяжело было в годы советской власти издать книгу. Пожалуй, самое легкое – это ее написать, потому что дантовы круги советской цензуры оказывались столь труднопроходимы, что нынешние трудности с требованием сократить текст или же поиском средств – сущая безделица.

Чтобы наглядно продемонстрировать, как строго обстояло дело даже с обычными изданиями, то есть без грифа «ДСП» (для служебного пользования), которые уже были напечатаны и требовалось пройти инстанции для выхода их в свет, у меня сохраняется обычный автореферат диссертации, которую защищал мой отчим. И это ведь даже не собственно книга (как считается), а только автореферат, а сколько нужно было обойти инстанций, прежде чем его начать рассылать…

«Что есть табак»

На протяжении всего нашего повествования мы не раз упоминаем с придыханием о книжечке Алексея Ремизова «Что есть табак» с иллюстрациями Константина Сомова. Это требует некоторого объяснения, к тому же у нас накопилось довольно много того, что следует изложить для уважаемых читателей.

Итак, на наш взгляд, крайне мало существует в природе сопоставимых по редкости и коллекционному значению книг начала ХX века, сколь знаменитых, столь и ненаходимых. Все наши оценки, повторимся, субъективны, но для себя внутренне мы не раз составляли пантеон коллекционных ценностей этого периода. Конечно, он состоит не из сливок аукционных каталогов, а более из их desiderata. Впрочем, не всегда.

Уже давно поместили мы в этот пантеон несколько изданий. Перечислим их в произвольном порядке, поскольку ранжирование тут вряд ли имеет смысл, да и будет лишь усугублять мысли зоилов о нашей излишней субъективности.

Начинаем с иудаики: «Пражская легенда» Моисея Бродерзона (1916; речь об экземплярах из особой части тиража в деревянном ковчеге) и «Козочка» Эль Лисицкого (1919; экземпляр с сохранением папки). Многочисленны в этом пантеоне издания футуристов: «Тэ ли лэ» Алексея Крученых и Велимира Хлебникова (1914), «Вселенская война. Ъ. Цветная клей» Алексея Крученых и Ольги Розановой (1916); из авангардных изданий послереволюционной поры – литографированный «Супрематизм: 34 рисунка» Казимира Малевича (1920). Из книг же Серебряного века – «Вечер» Анны Ахматовой (1912; хорошо сбереженный экземпляр в обложке и с фронтисписом) и «Что есть табак» Алексея Ремизова (1908). Каждая такая книга не просто выдающаяся книжная редкость и жемчужина любого собрания, но даже более – она может быть главной книгой действительно хорошей книжной коллекции и главной книгой жизни коллекционера. То есть в том случае, если на горизонте появляется подобная книга, собиратель, если он, конечно, в ладах с головой, должен выпотрошить все свои карманы и приложить все свои усилия, но книгу себе заполучить. Скорее всего, то будет единственный шанс в жизни, так что размышлять не о чем. Тем более что реализация любой из перечисленных книг даже за внушительную сумму – лишь вопрос времени.

Конечно, есть на свете безусловные общеизвестные редкости начала ХX века – «Ладомир» Велимира Хлебникова (1920), «Путь конквистадоров» Николая Гумилева, «Флейта Марсия» Бенедикта Лившица (1911), «Повесть о жизни некоей Наденьки…» Ильи Эренбурга (1916), свиток «Горе злосчастное» Алексея Ремизова (1923), «Стихетты» Нины Хабиас (1922), масса футуристических изданий – первый «Садок судей» (1910), первая же «Игра в Аду» (1912), раскрашенный экземпляр «Помады» Алексея Крученых (1913), запрещенная книга Константина Большакова «Le Futur» (1913), пятигранные «Нагой среди одетых» Василия Каменского и Андрея Кравцова и «Танго с коровами» Василия Каменского (обе 1914), «Писанка футуриста Сергея Подгаевского» (1914) или его изданные в Зенькове книги, «Бисер», «Шиш» и «Эдем» (1913), «Заумная гнига» Алексея Крученых и Романа Якобсона (1915), «1918» Василия Каменского и Алексея Крученых (1917), альманах ОБМОХУ «Октябрь в кубе» (1920), «О новых системах в искусстве» Казимира Малевича (1919), рукодельные издания книг Алексея Крученых, исполненные в начале 1920‐х Александром Родченко, – «Заумь», «Цоца», «Заумники»… Список этот можно продолжать и продолжать, перечисляя зарубки своей памяти и добавляя то детские книжки Бориса Пастернака и Осипа Мандельштама, то первое нумерованное издание «Двенадцати», то «Свинцовый жребий», ну и так далее и так далее.

Однако для заглавной книги качественного собрания я бы избрал то, что причислил к своему «пантеону». Оговоримся, речь ведется именно о печатных книгах – тиражных изданиях, без учета того, что любая, даже посредственная с коллекционной точки зрения книга, может быть превращена в шедевр дарительной надписью или иным «вмешательством» Провидения.