Антимаг

Всё же банда была опытной и слаженной. Моментально справившись с шоком, бандиты кинулись на своих жертв. Один попытался вонзить нож в живот Стрижу, но тот качнулся в сторону, пропуская оружие мимо. Одновременно что–то хищное и голодное внутри бросило его вперёд, к противнику, едва не нанизав на клинок. Лезвие бандита по касательной рассекло кожу, а вот нож Лёхи вонзился ему под подбородок. Клинок легко пробил нёбо и поразило то, что заменяло детине мозги.

Он посмотрел на свою рану и удивлённо округлил глаза: порез уже не кровоточил и покрылся бурой коркой.

— Осьмуха за два, с любой начинкой, полуухий, — весело отозвалась бабулька. — Хошь — с мясом, хошь — вот, с яйцами да луком, а хошь — сладкие…

— А срать можно? — уточнил Стриж.

Из переулка вышел ещё один тип и остановился, поигрывая ножом. Хреново — он и вожак отрезают возможность к отступлению. И оружие в их руках показывает — гуманизмом ребята не страдают, переведут в покойники без сантиментов и размышлений. Значит, надо и с ними так же, желательно — на опережение.

— Есть такое, — кивнул Лёха.

— Да чего тут думать? — даже удивился зазывала, окидывая их сочувствующим взглядом. — Хоть поедите досыта. Давно, небось, такого не было?

Она продемонстрировала руки. Грязи под ногтями хватило бы, наверное, чтобы соорудить достойный погребальный курган для мыши. — И можно ли купаться в местной реке где–то выше по течению, или есть какой–то запрет?

Вожак и его оставшийся подручный переглянулись и разбежались в стороны, оставив поле боя за теми, кого ещё несколько секунд назад считали своей законной добычей.

Мимо промаршировал патруль местной стражи — трое вооружённых алебардами и короткими мечами крепких мужиков, внимательно оглядывавших улицу.

— И почём? — поинтересовался у старушки Стриж.

— Оголодали в дороге, по нормальным харчам соскучились, — с улыбкой объяснил Стриж.

— У нас так мажоры гоняют, — Лёха посмотрел вслед наезднику, запоминая — вдруг свезёт столкнуться без свидетелей. — Ну, дети богатеньких пап и мам, — пояснил он на случай, если термин в будущем исчез.

И совершенно честно добавил:

— Как же ты достал, грёбаный инфернальный нытик, — сообщил ему Стриж.

Нужный поворот увёл их с людной улицы. Зелёнь здесь росла куда гуще и оставляла впечатление запущенности, словно за ней никто не ухаживал, дома — победнее.

Он огорчённо изучил подранную и перепачканную бурым рубаху и некстати ляпнул:

— Сильно зацепило? — коротко спросила эльфийка, глядя на запятнавшую рубаху кровь.

— Ну, как видишь, мой примитивный друг, тут тоже хватает приключений, — криво улыбнулась Миа. — Давай постараемся хотя бы сегодня их больше не найти.

— У меня есть, — Лёха продемонстрировал торбу. — С вареньем будете?

— Слушай, — шепнула она Лёхе, — а их разве не разделывают на косточки? Или сперва трахают, а потом расчленяют?

— Кого? — озадачился Стриж. — Чёрт знает, про кого ты, но у нас дуэльный кодекс отменили ещё при царе. А потом отменили и самого царя. Считай лет за восемьдесят до моего рождения.

— Братик у меня умом слаб, — жалко и заискивающе улыбнулась ему Миа, пятясь спиной к стене. — В детстве головой роняли. Не бейте его, уважаемые, мы всё что есть отдадим. Только что заработали — на пирожки потратили…

— Амиго, а мы не перегнули с экономией? — Миа немного ссутулилась и втянула голову в плечи, стараясь стать незаметней. — Райончик у гостиницы не очень.

Врать бабке смысла не было — чужаков в них видно за версту, а неумелое враньё может насторожить. Так что лучше отвечать полуправдой.

Миа согласно кивнула, уже уминая протянутый старушкой пирожок.

— Ага, — Лёха втянул ноздрями воздух.

Миа, как водится, рассмеялась. Вообще, её способность радоваться даже незатейливым шуткам наводила на мысль, что это качество она приобрела по ходу не самой простой жизни.

Проходящий мимо патруль оглянулся на спорщиков. Лёха моментально заткнулся, сообразив, что сейчас как раз тот самый случай, когда длинный язык опутывает шею.

— Блин, хорошая идея, — Стриж задумчиво сжевал остатки пирожка. — Жаль, у нас так нельзя — и технологий нет, и херота правозащиная на дерьмо изойдёт… У нас вон даже вышак отменили — типа, негуманно, все дела.

— Это ты верно про жадность сказал, полуухий, — стоящий в середине звучно шлёпну дубиной по ладони. — Древние завещали нам делиться…

Личности у домов разразились обрадованным гвалтом, словно бакланы, которым кинули рыбёшку. Оглянувшись, Стриж увидел подростка, волокущего глиняные кувшины. И, судя по радости автохтонов «работных домов», плескалась там отнюдь не водичка. Как там говорил персонаж старой книжки про пиратов? «Я у тебя пить прошу, а не умыться!»?

— Ну извини, — в тон отозвался Стриж. — Я в душе не е–ё, как вы там у себя в будущем самые крутые улицы и гостиницы зовёте. Хотя — что с вас взять, дикарей, если вы даже «тетрис» пролюбить умудрились?

— Я надеюсь, ты это не всерьёз? — осведомился Стриж, когда они отошли от зазывалы.