АнтиМетро, Буэнос-Айрес

«Твою мать, старушку юродивую и безобидную! Сплошные декорации к знаменитым романам Дмитрия Глуховского!», – восторженно объявил невыдержанный внутренний голос. – «Просторный загон, грубо сработанный из толстых не струганных досок. Две тусклые лампочки на стене. Мужик в мешковатом пятнистом комбинезоне увлечённо кормит упитанных поросят. Левее наблюдается широкая и длинная грядка, от души покрытая белыми дисками-блюдцами. Это, надо думать, тутошняя плантация шампиньонов…. Интересные дела! Ага, скотник поворачивается…. Ба, это же наш похищенный Хантер – собственной персоной! Окликнем его, братец?».

– Подождём, – тихо-тихо прошептал Артём. – Что-то, определённо, не так. То бишь, насквозь неправильно…. Во-первых, Хантер, якобы взятый в плен, разгуливает по подземелью без охраны. Во-вторых, к доскам загона небрежно прислонена автоматическая американская винтовка М-16. А почему не стандартный аргентинский автомат «Алькон», с которым младший лейтенант Кузнецов выходил на задание? Нет, торопиться, пожалуй, не будем…. Поспешишь – людей насмешишь. Хорошо, если своих людей. По крайней мере, не так обидно. А, если, подлого и коварного противника? Так что, наоборот, будем терпеливо ждать и упорно наблюдать…

Минут через пять-шесть возле загона с поросятами появилась рыжеволосая Мария Сервантес – живая и здоровая, облачённая в камуфляж цвета хаки, более того, беззаботно улыбающаяся.

– Как, Евгений, аппетит у твоих хрюкающих подопечных? – небрежно поинтересовалась Мария.

– Нормальный, госпожа командирша! – жизнерадостно откликнулся Хантер. – Трескают – за милую душу…. Только за ушами пищит!

– Молодец, хвалю! Не забудь потом заглянуть в дизельную…

«Лёхина сердечная симпатия куда-то тащит два солидных котелка – литров по пять каждый», – насторожился внутренний голос. – «Сюрреализм какой-то! Маразм, как говорится, неуклонно крепчал…. Братец, она направляется в нашу сторону! Прячься!».

Глава двадцать четвёртая, короткая Дети Подземелья

Артём бесшумно отпрянул за угол, вскочил на ноги и, крепко прижавшись спиной к бетонной стене, затаился.

«Что я делаю?», – пронеслось в голове. – «Мы же пришли в эти чёртовы катакомбы, чтобы освободить сеньориту Сервантес. Вот же, она, Мария. Совсем рядом…. Почему же я скрываюсь-прячусь от неё – словно маленький зайчик от голодного волка? Ну, что ещё за дурь? Впрочем, наитие – великая вещь. Как показывает практика, к нему всегда и везде надо прислушиваться…».

Запахло чем-то подгоревшим. Легкие шаги приблизились, а потом вновь отдалились. Ещё через пару секунд что-то звякнуло, потом послышался противный скрежет.

«Мария дошла до нашего угла и свернула! Ура!», – облегчённо выдохнул внутренний голос. – «Сейчас она находится по другую сторону стены, за которой мы с тобой прячемся. И, судя по характерным звукам, отпирает замок на какой-то двери…».

Послышался негромкий стук, и звонкий голос Марии – на неплохом английском языке – известил:

– Завтрак прибыл, дорогие господа арестанты! Забирайте полные котелки с варевом, а пустые, пожалуйста, поставьте на их место. Поторапливаемся, уважаемые наркоторговцы! У меня и других важных дел хватает…

– Опять подгоревшая пшенная каша? – возмутился густой мужской бас. – Издевательство какое-то! И кофе снова не сладкий! Экономим на сгущённом молоке?

– А когда нас освободят? – подключился хриплый женский фальцет. – Вообще, какие у вас планы, сеньорита Сервантес? Я требую немедленной встречи с американским консулом!

– Молчать, гниды! – прикрикнула Мария. – В глаз давно не прилетало? Кому-то очень хочется – заработать очередной фингал? Продуктовый ассортимент им, неженкам, видите ли, не нравится. Так я, извините, не повар. У меня, так получилось, совсем другая профессия…. И с глупыми вопросами не советую навязчиво приставать. Могу всерьёз рассердиться и пристрелить. У сотрудников «Эскадрона смерти», как вы уже могли убедиться, с этим просто. То бишь, дважды просить не приходится…. Ну, морды кандальные, выставляйте на столешницу пустые котелки! То-то же…. Потом вам мистер Хантер, когда освободится, принесёт ведёрко с питьевой водой. Я непременно распоряжусь. Если, конечно, не забуду…. Кушайте, родные. Приятного аппетита! Адиос!

Вновь послышался знакомый набор звуков: негромкий стук, противный скрежет, лёгкое позвякивание.