Антироссийские исторические мифы

Причем генерал-губернатор М. Н. Муравьев, по свидетельству военного историка А. А. Керсновского, «казнил лишь террористов, захваченных на месте преступления, либо повстанцев, уличенных в зверстве над русскими ранеными»[91]. Так, в Вильно, одном из главных центров сепаратизма, были казнены 40 террористов, тогда как численность их жертв была кратно выше.

При этом власти пытались всячески смягчить национальную природу конфликта, говоря не о борьбе с поляками, а о борьбе с «революционной партией». Избегал употребления этнонимов в своих обращениях и генерал-губернатор Муравьев. Российская власть в его лице выступала защитником от революционного террора мирного польского населения, а также более 8 млн проживающих в крае и оказавшихся жертвами этноцида[92] представителей православной паствы[93].

30. Миф о злом гении России

Такое прозвище от кадета В. П. Обнинского получил российский государственный деятель, правовед и писатель Константин Петрович Победоносцев (1827–1907), в 1880–1905 гг. занимавший пост обер-прокурора Синода. Благодаря либеральной и леворадикальной прессе начала XX в. он превратился в символ крайней реакции. Напомним, что его назначение на пост обер-прокурора многими расценивалось как либеральная мера по сравнению с консерватизмом его предшественника графа Д. А. Толстого.

Однако с восшествием на престол Александра III Победоносцев возглавил консервативную партию в правительстве нового царя, играя существенную роль в определении политики в области народного просвещения, национальном вопросе и внешней политике. Он стал активным проводником реформы церковно-приходского образования, при котором, согласно его идеалам, учащиеся начальной школы должны были усваивать начала веры и нравственности, верности царю и отечеству.

Кавалер орденов Св. Александра Невского (1883), Св. Владимира 1-й степени (1896), Св. Андрея Первозванного (1898) и других наград, Победоносцев проделал путь от юношеского увлечения либерализмом до консервативного мыслителя. Считая церковь и веру основами государства, обер-прокурор полагал, что последнее не может быть представителем только материальных интересов общества.

31. Миф о панславизме как государственной идеологии России

Одной из транслированных в Россию с Запада концепций, выдаваемых за национальную идеологию, стала теория панславизма. Обвинения в приверженности Российской империи панславистской идеологии были выдвинуты еще в XIX в. Россия согласно этому обвинению вынашивает планы присоединения других суверенных славянских народов. В действительности панславизм никогда не находился на вооружении российской государственной власти. Более того, сама идея возникла за рубежом и представляла собой развитие самосознания не столько русского, сколько других славянских народов[94].

Впервые термин «панславизм» был употреблен словацким мыслителем Яном Геркелем в работе о «славянском языке» (Elementa universalis linguae Slavicae e vivis dialectis eruta et sanis logicae principiis suffulta), опубликованной в Будапеште в 1826 г. Геркель попытался сконструировать «всеславянский язык». Слово «панславизм» он относил к области лингвистики, не включая в него политическое содержание. В политическом смысле термин «панславизм» впервые употреблен в статье К. Крамарчика «Чешско-словацкие герои панславизма в Легове», опубликованной в венгерском журнале «Таршалкодо» в 1840 г. Под ним подразумевалась угроза распространения власти России на славянские земли Австрийской империи (точнее Венгрии). Панславизм использовался как знамя в борьбе против словацкого национального возрождения, став прикрытием процесса мадьяризации. Идеологом мадьяризации как альтернативы панславизма выступил глава протестантской церкви и школ в Венгрии К. Зай (декларировалось, что цель мадьяризации – спасти словаков от власти царя, защитить их культуру и свободу). Славянские просветители Я. Коллар, Ф. Палацкий, П. Шафарик стремились доказать, что «политический» панславизм является «химерой», а «литературный и национальный» составляет естественное право народов.