Антирусская красная смута

Я могу это проиллюстрировать таким образом: известно, что в 1910 или 1912 году была принята большая военно-морская программа. Она была рассчитана на 20 лет, где-то в 1930 году она должна была быть закончена. По программе в течение 20 лет должен был создан флот, который по плану к 1930 году превосходил бы флот Англии 1939 года по факту. То есть у нас ещё было девять лет флот усиливать. Но даже в 1939 году Англия не могла содержать такой флот, который могла себе позволить Россия.

Значит, если бы Россия не спасла Францию, и, мне кажется, очень жаль, что она это сделала, то Россия оказалась бы один на один с этой супермощной великой державой Германией. Но тогда у внутренней оппозиции не было бы таких оснований вести свою разрушительную пропаганду. Тогда это почему-то не воспринималось как предательство. На самом деле, как опыт истории показывает, Россия и в одиночку смогла бы справиться с Австро-Венгрией и Германией.

И что было бы, если бы не стали спасать Францию, и вырвали бы войну у Германии, и не было бы революции, и ссия бы развивалась тем путём, которым она шла, вступая ^в войну?

в Лавров: Важный и очень интересный вопрос. Надо ли былол спасать Францию? Французы нам благодарны не были. И сейчас не благодарны. Когда потребовалась помощь уже со стороны Франции, она нам в 1917-м, 1918-м и последующих годах её не оказала; наоборот, она пыталась разделить Россию, пыталась урвать выгодные территории с полезными ископаемыми, стратегически важные, всё это так.

Но давайте вот о чём подумаем. С самого начала мы имели то, что потом во Вторую германскую назовут вторым фронтом. Сохранив независимую Францию, мы сохраняли второй фронт, который оттягивал на себя большие немецкие группировки. Если бы всё это было переброшено на восточный фронт, то соответственно наши потери были бы намного больше.

Давайте вспомним следующую войну, ведь как Сталин пытался создать этот второй фронт! Как он добивался этого от союзников, от Соединённых Штатов, от Великобритании; как они обещали, как обманывали. И только летом 1944 года открыли на территории Франции. Как не хватало второго фронта в 1941-м, в 1942-м, в 1943-м, а тогда, в 1914-м, он был. То есть вопрос - спасать или не спасать Францию - непростой. Французы, конечно, не заслужили, чтобы их спасли, но у этого был смысл.

И ещё здесь поставлен вопрос о силе сторон. У нас была принята программа перевооружения, особенно по сухопутным войскам - мы её должны были закончить к 1917 году. В 17-ом году наша армия становилась технически более мощной, чем немецкая; мы становились непобедимыми в 1917 году. И когда это докладывали кайзеру, говорили о чём? Что начата такая программа перевооружения, реальная, поскольку Россия на первом месте в мире по темпам экономического развития. То есть нападать надо сейчас, пока мы не стали слишком сильными. Наша потенциальная сила, наше успешное развитие провоцировали на нас напасть.

Здесь интересно и важно сравнить с ситуацией, которая была в 1940-1941 годах, когда этот фактор тоже имел большое значение, но иначе. Нашлись немецкие генералы, которые выступали против нападения Гитлера на СССР, в том числе сам министр обороны, командующий сухопутными войсками, солидные военачальники; они говорили, что с Россией воевать нельзя. А Гитлер отвечал, что в результате сталинских репрессий обезглавлен командный состав Красной армии, и Красная армия слаба, поэтому нельзя ждать, когда подготовят новых высокопрофессиональных командиров, надо нападать пока мы слабые.

Перед Первой германской для кайзера Вильгельма II вопрос войны и мира сводился к тому, что надо нападать, пока Россия не стала непобедимой. А для Гитлера - надо нападать, пока советские войска слабые. Как это по-разному может быть, но враг тот же. Это Германия, немецкий национализм и милитаризм, которые возросли из успешного опыта создания силой объединённой Германии. Здесь сокрыта историческая ошибка Германии в XX веке.

Собеседник: Вы говорите о том, что написал Тютчев: «Единство, - возвестил оракул наших дней, / Быть может спаяно железом лишь и кровью...»/ Но мы попробуем спаять его любовью/ А там увидим, что прочней...»

Действительно, немцы хотели победить своим порядком, своей твёрдостью, своей организованностью, но, Владимир Михайлович, это касается Великой Отечественной войны. Но можно параллель провести и с Первой мировой. Ведь в 1944 году Россия в одиночку сокрушила Германию с фантастическим темпом, в 1944 году наступали быстрей, чем немцы в 1941, но это потому, что сложился настоящий, победоносный, исключительно высокопрофессиональный командный состав. Но такой командный состав был ив 1914 году. Если бы тогда остались один на один, то, я думаю, может быть, был бы какой-то период отступления, какого-нибудь противодействия, а потом такое решительное наступление как было в 1944 году.