Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

Иностранные банкиры продолжали оказывать проекту щедрую помощь. И в 1932 г. состоялся визит в Москву жены Отто Кана — которая, как и супруги других финансовых тузов, выступала “благотворительницей”, “общественницей”. Как с удивлением писала французская газета “Фигаро”, госпоже Кан была устроена встреча, почти такая же пышная, как королю Афганистана, посетившему Россию незадолго до этого! Даже не банкиру, а жене банкира! Встреча с оркестрами, построением войск, приемами на высшем уровне… А одной из главных целей приезда “благотворительницы” было финансирование и иная поддержка “национальных автономий” в Крыму.

Однако точно так же, как и раньше, переселенческие планы терпели неудачу. Потому что местечковые евреи, даже утратив возможность торговать и кустарничать, вовсе не желали превращаться в колхозников. Они разъезжались куда угодно, но не в Крым или Биробиджан. В основном — в большие города, где можно было как-то пристроиться с помощью родственников, знакомых. В одну лишь Москву их перебралось около 100 тыс. А в Крым многие приезжали только для того, чтобы избавиться от статуса “лишенцев”, а потом отправиться в другое место. В 1932 г. текучесть по крымским колхозам оценивали в 60–70 %. Но и это соотношение прибывших и убывших оказывалось заниженным. Потому что считали не по людям, а по количеству семей, зачисленных “на землю”. А еврейские семьи были большими. Получали пособие на всех, выправляли какие-нибудь документы, потом оставались 1–2 человека, и в отчетах начальства они значились “семьей”. Остальные же разъезжались, чтобы и самим устроиться, и материально поддерживать родичей, мыкающихся в колхозе.

Но, между прочим, если уж вести речь о “Хазарии”, то можно отметить, что в советском руководстве национальное “размывание” велось точно такими же методами, как в древней Хазарии. Так же, как тюркским вельможам подсовывали в жены иудейских девушек, что привело к перерождению правящей верхушки [46, 47], так и в Советском Союзе все крупные государственные деятели русского происхождения оказывались женаты на еврейках: Калинин, Молотов, Рыков, Ворошилов, Андреев, Киров, Ежов и др. Исключение составлял Сталин. И в данном плане обращает на себя внимание трагедия с самоубийством его жены в 1932 г. Понятное дело, что глава партии и государства был просто не в состоянии уделять ей столько внимания, как “обычный” муж — а она вращалась среди коммунистического “высшего света”. Училась в Промакадемии на факультете искусственного волокна, ее подругами были Дора Хазан (жена Андреева), Мария Каганович, Полина Жемчужина (жена Молотова).

Но случайно ли у Надежды Аллилуевой возникли настроения, что брак с Иосифом Виссарионовичем подавляет ее личность, унижает ее? Ведь ее подруги жили так же, их мужья тоже были чрезвычайно загружены работой. Хорошо известен “друг”, который “доверительно” информировал Аллилуеву о положении в стране, о действительных или мнимых ошибках Сталина, о его “несправедливости” к старым товарищам по партии. Этим “другом” был Бухарин [27]. Может быть и так, что он через жену пытался улучшить собственное положение, сделать из нее подобие собственного “агента влияния” при муже. Но по сути внушил ей неприязнь к Сталину, убеждая в его грубости, бездушности, коварстве. И был роковой банкет, когда алкоголь усугубил мелочную обиду, и в кремлевской квартире прозвучал выстрел…

Известно, и то, что Сталин в какой-то мере повел себя по-православному. Скорбел, страдал, но на гражданской панихиде не поцеловал покойную. На похоронах не был и на могилу потом не ездил [161]. Самоубийц не поминают, за них не молятся… А в глазах Сталина поступок жены выглядел, возможно, еще и предательством. Ударом в спину, когда мужу и без того приходилось очень трудно.

Нет, идеализировать фигуру Сталина у нас нет никаких оснований. Он оставался жестким и убежденным революционером, переняв ленинские (и петровские) взгляды на насильственные методы крутых реформ. Вполне по-ленински он относился к крестьянству, предполагая “союз” с ним, но отнюдь не равноправный, под руководством “рабочего класса” и партии. Колхозники остались людьми “второго сорта” без паспортов, без пенсий.

Твердым “ленинцем” Сталин был и в антирелигиозных вопросах. Когда Троцкого сняли со всех постов, созданное им “Общество воинствующих безбожников” возглавил Емельян Ярославский (Миней Губельман) — в прошлом близкий к Свердлову и Льву Давидовичу, но вовремя переметнувшийся к Сталину. И не кто иной как Иосиф Виссарионович поставил Ярославского редактором “Правды” вместо Бухарина. Генеральный секретарь наверняка читал его статьи, направленные против Церкви, да и сам в выступлениях того времени неоднократно называл “попов” в одном ряду с “кулаками” и “контреволюционерами”. Например, на съезде, под гром аплодисментов указывал: “Подавили ли мы реакционное духовенство? Да, подавили. Беда только в том, что оно не вполне ликвидировано”.