Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

На Волховский фронт был прислан начальник генштаба Василевский, выручать 2-ю ударную. Сил было мало, пехоту и танки “выщипывали” по батальону из разных соединений. Но все же 21 июня пробили узкий проход в 300–400 м. Стали вывозить раненых. Однако беда усугубилась ошибками Власова. Выход он толком не сорганизовал, за ранеными потянулась пехота, державшая эту самую горловину, и немцы опять замкнули кольцо. Василевский и Мерецков организовали новый удар извне, передав окруженным, чтобы всеми силами атаковали изнутри. 24 июня коридор пробили. Но Власов при этом отдал армии такой же приказ, как при прошлом своем окружении — разбиться на группы и выходить кто как может. Люди выходили сутки, а 25 июня кольцо замкнулось окончательно. Многие просачивались и позже. Всего вышло 16 тыс., погибло 6 тыс., 8 тыс. попало в плен.

Командарма искали, передали об этом указание партизанам, в тыл врага заслали несколько разведгрупп. Но Власов бродил по лесу вдвоем с очередной любовницей-военврачом, в деревне Пятница обратился к старосте, попросил устроить поближе к дороге. А как только на ней показались немцы, вышел и сдался. Доставленный в штаб генерала Линдемана, он дал исчерпываюшие показания о советских войсках (между прочим, многие попавшие в плен германские военачальники, в том числе Паулюс, отказывались это делать, ссылаясь на присягу). Потом Власов попал в лагерь высшего комсостава под Винницей и вместе с командиром 41-й дивизии Боярским составил доклад, что большинство населения и армии приветствовали бы свержение советского режима.

Сперва операция с Власовым проходила по ведомству отдела “Вермахт-пропаганда”. Его “опекуном” стал капитан Штрик-Штрикфельдт. Гитлеровских взглядов на восточную политику он не разделял, но верил, что ее можно изменить. За подписью Власова была выпущена листовка к советским солдатам и декларация, будто в Смоленске создан “Русский Комитет” и началось формирование РОА — “Русской освободительной армии”. Это был обман, никакого комитета не существовало. Документ предназначался, чтобы спровоцировать дезертирство в наших частях. Но Штрик-Штрикфельдт договорился с летчиками, чтобы часть тиража высыпали над оккупированной территорией — пускай возникнет “освободительное движение”, а потом можно будет поставить командование перед фактом [4]. И в Смоленск, а адрес мифического комитета, пошли письма, приезжали ходоки. А “хиви” и солдаты “Остгруппен” оживились: теперь, вроде, было за что воевать. Они сами начали считать себя “власовцами”, прикрепляли на мундиры нашивки “РОА” и ждали, когда их переведут в “свою” армию. Но германское верховное командование инициативу строго пресекло.

Осенью 1942 г. в Дабендорфе под Берлином была создана “школа пропагандистов”. Предполагалось готовить что-то вроде комиссаров для работы в частях “Остгруппен”, среди пленных и “остарбайтеров”, разъясняя “обманы коммунизма”. Эта акция тоже была лишь экспериментом, в школе обучалось всего 100 человек. Но начальником школы стал Штрик-Штрикфельдт, и под ее крышей обосновался центр “Русского освободительного движения” (РОД). Власов и ряд других перебежчиков и пленных — М.А. Зыков, Г.Н. Жиленков, В.Ф. Малышкин, Ф.И. Трухин и др. Когда прорабатывали символику РОД, двуглавого орла и бело-сине-красное знамя германское начальство запретило — сочло, что они связаны с “традициями российской державности”. И для нарукавных нашивок и эмблем приняли символику морского, Андреевского флага. Ее немцы признали “нейтральной” и дозволили.

Идеология РОД была крайне запутанной. Среди власовцев были коммунисты, но объявлявшие себя антисталинистами, как бывший секретарь райкома Жиленков. Главным идеологом и пропагандистом стал Зыков, он же Цезарь Вольпе, один из ближайших помощников Бухарина. Значительную роль сыграл и НТС, внушая идеи “народно-трудового строя” и “третьего пути”. Однако стоит задаться вопросом — а был ли он возможен в условиях войны, “третий путь”? Ответ напрашивается отрицательный. Даже при гипотетическом успехе “национальной революции” выиграли бы отнюдь не национальные силы, а чужеземные. Можно еще раз вспомнить, как подыграли врагам России Февраль и Октябрь. В Великую Отечественную последствия грозили быть еще более тяжелыми. Ведь нацисты, в отличие от кайзера, нацеливались не на расчленение и ослабление нашей страны, а на полное ее уничтожение.