Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

Успешному подъему сельского хозяйства быстро пришел конец. Хрущев вдруг приказал ликвидировать государственные МТС. А трактора, комбайны и прочую технику колхозам предписывалось выкупить. Причем цены на старые, выслужившие свой срок машины, назначались высокие. На это ушли все накопления, возникшие у колхозов в 1954–1956 гг. Ко всему прочему, у них не было подходящих условий для хранения, ремонта техники, не было запчастей, соответствующих специалистов. И купленные машины ржавели под открытым небом или в каких-нибудь сараях, выходили из строя, превращаясь в груды металлолома.

В 1957–1960 гг развернулась и новая кампания по укрупнению колхозов. Их число сократилось с 83 тыс. до 45 тыс. Предполагалось, что они будут объединяться в мощные “колхозные союзы” и реализуется тот самый проект “агрогородов”, с котором Хрущев носился раньше [27]. Но дело требовало крупных очень капиталовложений, в колхозы потратили все средства на выкуп техники, и проект заглох. Но, вдобавок, в ходе этих преобразований был взят курс на ликвидацию “неперспективных” древень! А какие из них считать “неперспективными”, оценивали “специалисты”, невесть откуда взявшиеся. Указывали безапелляционно — вот такие-то. Или спускали указания — найти “неперспективные”. Жителей переселяли, и по России стали появляться многочисленные брошенные деревни, хутора…

А в это же самое время средства и техника направлялись на освоение целины, в казахские степи. Туда по комсомольским разнарядкам гнали молодежь, направляли механизаторов, зоотехников, трактористов, шоферов, слали целыми выпусками молодых учителей, врачей, агрономов. Отправляли и молодых колхозников из “неперспективных” мест. Все это по сути напоминало массовую депортацию русских, украинцев, белорусов. Разве что “почетную” — с музыкой, песнями, бравурными лозунгами.

Добавились и “кукурузная лихорадка”, “мясная кампания в Рязани”, “молочные рекорды”. Кукурузу Хрущев объявил панацеей от всех бед, способной быстро решить проблему с кормами. С 1955 по 1962 г. посевные площади для нее, были удвоены. Ее предписывалось сеять и в тех краях, которые не подходили для нее по климатическим условиям — в северных, западных областях. Но о неурожаях Никита Сергеевич даже слышать не хотел. Объявлял, что если “кукуруза не родится, то виноват в этом не климат, а руководитель… Надо заменять тех работников, которые сами засохли, и сушат такую культуру, как кукуруза, не дают ей возможность развернуться во всю мощь”. И руководители, чтобы не слететь со своих постов, бодро рапортовали о высоких урожаях, шли на подлоги и приписки.

В 1957 г. Хрущев призвал за три года утроить производство мяса. Первый секретарь Рязанского обкома А.Ларионов вызвался утроить производство за год. Тут же он получил звание Героя Социалистического труда, область наградили орденом Ленина. На “вызов” ответили еще несколько областей. И на Рязанщине, дабы выполнить обещание, стали забивать весь скот, молодняк, скупать мясо у населения. Но все равно не хватало, начали закупать в других регионах, израсходовали фонды, выделенные на строительство, образование, здравоохранение. И в декабре отрапортовали — выполнено! Но на следующий год область вынудили взять еще более высокий план. А она не смогла дать почти ничего, потому что и скот весь забила, и все средства истратила. Герой Социалистического Труда Ларионов покончил самоубийством [27].

Грянула и “вторая коллективизация”. По решениям декабрьского пленума ЦК 1959 г. личный скот предписывалось “скупить”, а подсобные хозяйства и приусадебные участки запрещались — пусть, мол, колхозники отдают тот же труд не на своем огороде, а на общественных полях. Хотя подсобные хозяйства занимали лишь 1,5 % обрабатываемых земель, но обеспечивали всю страну овощами и давали сельским жителям главные средства к существованию. Теперь колхозники разорялись. Стали перебираться в города. Или уезжали все туда же, на целину — это считалось престижно, там были приличные заработки, можно было “выйти в люди”.

Но если российская деревня пустела, то возвращались их ссылок народы, депортированные при Сталине. И получали льготы, преимущества. Так, 7 февраля 1957 г. была восстановлена Чечено-Ингушская республика. Раньше в ее состав входили несколько казачьих районов терского правобережья, они имели статус “национальных автономий”. Сейчас их вернули в Чечено-Ингушетию, но уже без всякой автономии. И мало того, от Ставропольского края отчленили 4 района терского левобережья, которые раньше в Чечню никогда не входили! И в качестве “компенсации” их тоже присоединили к воссозданной автономной республике.