Антисоветская блокада и ее крушение

Первые сделки позволили начать непосредственный товарообмен между двумя государствами. С 28 мая 1918 г. открылись регулярные рейсы шведских торговых судов в Петроградский порт.^{116} Однако становление советско-шведских торговых отношений сопровождалось рядом осложнений. РСФСР предстояла длительная борьба за то, чтобы хозяйственные связи велись на здоровой и нормальной коммерческой основе. Л. Б. Красин, вспоминая первые годы советской внешней торговли, с горькой иронией писал: «В своих отношениях к Советской России так называемые цивилизованные правительства возвращаются к приемам дикарей, осуществляющих меновую торговлю, выкладывая против связок пушнины или съестных припасов табак, спирт или бусы».^{117} Поначалу шведские коммерсанты в меновой торговле отступили даже и от этих правил: в Петроград «испуганные шведские экспортеры» послали пустые пароходы, чтобы сначала получить компенсационные товары, а затем уже привезти в обмен заказанное в Швеции оборудование.^{118} Не дай бог, обманут большевики! Но успешный опыт первых сделок показал шведским предпринимателям, что они имеют дело с надежными, но достаточно твердыми торговыми партнерами, требующими от своих контрагентов соблюдения элементарной коммерческой этики. Под руководством В. В. Воровского и в Дании начал работать такой же неофициальный представитель РСФСР — Я. З. Суриц, который в сентябре 1918 г. был назначен приказом по НКТиП торговым агентом в этой стране. С ее деловыми кругами также удалось заключить несколько торговых сделок.^{119} Между тем коммерческие отношения со Швецией приобрели более широкий и планомерный характер.

28 октября 1918 г. был заключен договор о товарообмене между Советской Республикой в лице НКТиП и шведской торговой делегацией в Петрограде. Соглашение устанавливало компенсационный принцип товарообмена двух государств, определяло стоимость эквивалентного обмена товарами суммой 15 млн. крон, предусматривало заключение отдельных конкретных сделок только в рамках и на основе этого договора. В документе оговаривалось также право допуска судов обеих стран под национальными флагами в гавани договаривающихся сторон. Весьма важными для РСФСР были статьи договора, которые фактически исходили из молчаливого признания Швецией принципа монополии внешней торговли РСФСР.^{120} На основе договора от 28 октября 1918 г. до установления полной экономической блокады Советской России удалось заключить два крупных контракта (13 и 27 ноября) со шведским Союзом льнопрядильных и джутовых фабрик на продажу ему 211 тыс. пудов льна и пеньки. За весь же период с момента национализации внешней торговли РСФСР до начала 1919 г. торговые отношения между двумя государствами носили довольно оживленный характер. Согласно отчету торгового отдела при стокгольмской миссии РСФСР, всего было заключено 42 сделки со шведскими фирмами, число предложений, поступивших в отдел от деловых кругов, составило 99. За всю навигацию 1918 г. из Швеции прибыло 52 парохода, привоз в Петроград составил 211 тыс. пудов, а вывоз в Швецию — 220 тыс. пудов товаров. Весьма показательно также, что товарообмен Советской России со Швецией сократился в 1918 г. по сравнению с 1913 г. не столь разительно, как это имело место в торговле с главными капиталистическими державами. В стоимостном выражении экспорт в Швецию уменьшился в пять раз, а импорт из нее — в восемь раз.^{121}

Деятельность полпредства, направленная на установление торговых отношений между двумя странами, проходила в сложной и подчас опасной обстановке. Осенью 1918 г. в адрес В. В. Воровского была отправлена большая сумма денег, предназначенная для торговых операций. Они были положены в банк, но по Стокгольму разнесся слух, что полпредство получило значительные ценности. Об этом стало известно и эмигрантской белогвардейской «Лиге убийц» во главе с полковником Хадши Лаше, которая была тесно связана с генералом Юденичем и сотрудниками американского и английского посольства. «Лига убийц» стала разрабатывать план, состоящий в том, чтобы овладеть ценностями, убить Воровского и при этом получить «компрометирующие материалы» о «подрывной деятельности» полпредства, которые якобы легко добыть, организовав налет на него.^{122} Однако полпредство приняло необходимые меры предосторожности. Узнав от своих друзей-шведов об опасности, Воровский поставил в известность полицию и потребовал усилить охрану квартиры.^{123} «Лига убийц» тем не менее расправилась с тремя коммерсантами русского происхождения, которые посещали полпредство. «Несчастные жертвы, — писал Я. С. Ганецкий, — под разными предлогами заманивались в загородную дачу. Тут их убивали и тела бросали в прорубь. «Истинные патриоты не забывали после каждого убийства забирать на квартирах своих жертв все оставшееся имущество, а где можно было — и по подложным чекам получать их деньги в банке».^{124}

Развитие торговых сношений со Швецией стало прообразом торгового представительства Советского государства за рубежом.^{125}