Антисоветская блокада и ее крушение

На второй встрече представителей двух сторон, которая состоялась 7 июня 1920 г., Л. Б. Красин разъяснил позицию Советского правительства по вопросам, затронутым представителями Англии 31 мая. В свою очередь Ллойд Джордж коснулся тех пунктов переговоров, которые были выдвинуты Л. Б. Красиным. В частности, он дважды повторил весьма двусмысленный софизм по одной из главных проблем переговоров — действительной ликвидации торгово-политической блокады Советской России: «Блокада будет снята, как только будут установлены торговые отношения». Из его дальнейших рассуждений по этому вопросу следовало, что блокада есть, и в то же время ее нет, что установление торговых отношений должно предшествовать снятию блокады, которая как раз и является препятствием к их возобновлению. Столь же неопределенны и уклончивы были разъяснения Ллойд Джорджа по вопросу об обеспечении неприкосновенности советских товаров и платежных средств за границей.^{504}

К 30 июня первый этап переговоров был закончен, и Красину, выезжавшему в Москву для консультаций с Советским правительством, была вручена английская памятная записка, где были суммированы британские условия возобновления торговли между двумя странами. Перед отъездом Л. Б. Красин встретился с Ллойд Джорджем и задал ему вопрос: «Если Вы получите на все пункты утвердительный ответ, возобновит ли Англия торговые отношения?». — «Да», — гласил ответ. — «А если позиция Франции будет враждебной?». — «Все равно, лишь бы только все основные предпосылки были приняты».^{505}

Но на деле переговоры тянулись еще восемь месяцев, так как английское правительство упорно добивалось серьезных односторонних политических уступок со стороны РСФСР, удовлетворения неправомерных финансово-экономических претензий без учета контрпретензий Советской России. Советская делегация, проявляя достаточную гибкость и руководствуясь указаниями В. И. Ленина, который, по словам Чичерина, «твердо держал курс на торговое соглашение с Англией»,^{506} была готова на уступки непринципиального характера и соглашалась вести переговоры на основе британских предложений, но решительно возражала против неприемлемых односторонних политических и экономических уступок.^{507} Значительное место в ее предложениях занимали конкретные меры по полной ликвидации блокады и организации торговли, назывались точное количество и виды товаров, которые Советское государство было готово предложить для товарообмена с Англией.^{508} Принципиальная линия Советского правительства была изложена в речи Г. В. Чичерина на заседании ВЦИК 17 июня 1920 г.: «Наш лозунг был и остается один и тот же: мирное сосуществование с другими правительствами, каковы бы они ни были… Экономическая действительность требует обмена товаров, вступления в постоянные урегулированные отношения со всем миром, и та же экономическая необходимость требует того же от других правительств… Мы идем на соглашение с Англией, мы готовы на него, но пусть это будет действительное соглашение, связывающее обе стороны, пусть это будут настоящие переговоры… Наша цель есть действительное снятие блокады и морской и финансовой… Необходимо дать нам возможность и в других странах следить за рынком и защищать наши торговые интересы».^{509}

И Советское правительство продолжало упорно и последовательно добиваться этой цели.

КРУШЕНИЕ ПОЛИТИКИ БЛОКАДЫ

Постепенно в ходе англо-советских переговоров правительство Великобритании вынуждено было признать, что «кооперативный» статус делегации РСФСР является лишь ширмой, фикцией и что переговоры ведутся с правительственной делегацией Советской России. 3 июня на вопрос одного из членов палаты общин Ллойд Джордж ответил: «Мистер Красин является главой делегации, представляющей русские кооперативные организации, но вместе с тем он также министр Советского правительства и как таковой действует от имени и по полномочию Советского правительства».^{510} Еще более характерен ответ британского МИД на запросы различных фирм относительно положения советской делегации, с которой они желали бы установить коммерческие отношения. «Красин, — отвечал Форин оффис, — является полномочным представителем Советского правительства и принят правительством его величества для ведения определенных переговоров, в связи с чем ему предоставлены соответствующие привилегии».^{511}