Читаем Антистресс. Как победить стресс, тревогу и депрессию без лекарств и психоанализа полностью

Я принялся за подсчеты, поймав себя на том, что мне неловко подвергаться этому экзамену перед группой любопытных наблюдателей. Тут же, к моему великому изумлению, кривая стала еще более неравномерной и хаотичной, а средняя частота моего сердечного ритма подскочило до 72-х. На десять ударов в минуту больше только потому, что я проводил действия с несколькими цифрами! Сколько же энергии пожирает мозг! Или все дело в стрессе из-за того, что мне пришлось производить эти подсчеты вслух и перед аудиторией?

Кардиолог объяснила, что, поскольку кривая стала еще более беспорядочной, в то время как мой сердечный ритм ускорился, то это, вероятнее всего, признак беспокойства, а не просто умственного усилия. При этом сам я никакого беспокойства не чувствовал. Тогда она попросила меня сосредоточиться на области сердца и вспомнить что-нибудь приятное и радостное. Это меня удивило. Как правило, техники медитации или релаксации для достижения внутреннего спокойствия рекомендуют освобождать голову от мыслей, а не заполнять ее приятными воспоминаниями... Но я выполнил просьбу, и — о чудо! — за несколько секунд кривая на экране полностью изменилась: неравномерные острые зубцы превратились в ряд плавных волн, составлявших изящную и размеренную линию. Теперь мое сердце спокойно и равномерно чередовало ускорение и замедление. Словно спортсмен, разминающий мышцы перед стартом, оно, казалось, хотело убедиться в том, что способно проделывать все эти действия, и ровно столько раз, сколько потребуется... Окошко в нижней части экрана сообщало, что я перешел от 100-процентного хаоса в моих физиологических процессах к 80-процентной когерентности (согласованности). И чтобы добиться такого результата, мне оказалось достаточно всего лишь вызвать приятное воспоминание, концентрируясь на собственном сердце!

В течение десяти последних лет программы, подобные тем, о которой я вам только что рассказал, позволили описать два характерных вида вариаций сердечного ритма: хаос и когерентность. Чаще всего вариации бывают именно хаотичными: ускоряющие и

Рисунок 3. Хаос и когерентность. В стрессовых состояниях, когда мы испытываем тревогу или гнев, или находимся в депрессии, вариабельность сердечного ритма становится неравномерной (хаотичной). А когда мы пребываем в состоянии комфорта, сочувствия или благодарности, эта ва-риабельность^тановится когерентной: ускорения и замедления сердечного ритма уравновешиваются. Когерентность ведет к более высокой — и здоровой — вариабельности сердечного ритма. (Этот график взят из программы Freeze-Framer, разработанной институтом Heartmath de Boulder Creek, Калифорния).

тормозящие сокращения следуют друг за другом беспорядочно, разрозненно и неравномерно. И наоборот, когда вариабельность сердечного ритма в норме, фазы ускорения и замедления чередуются быстро и равномерно. Именно это дает картинку гармоничной волны, наглядно демонстрирующей термин «когерентность сердечного ритма».

По пути от рождения, когда вариабельность наиболее высокая, к порогу смерти, когда она самая низкая, мы теряем около трех процентов изменчивости ритма в год11. Это признак того, что наша физиология постепенно утрачивает свою гибкость, что ей становится все сложнее адаптироваться к изменениям нашего физического и эмоционального состояния. Одним словом, мы стареем. Вариабельность падает отчасти из-за того, что мы не поддерживаем в исправном состоянии наш физиологический «тормоз», не держим в тонусе парасимпатическую систему. Это можно сравнить с мышцами, которые со временем атрофируются, если ими не пользоваться. При этом мы без конца прибегаем к нашему «ускорителю» — симпатической системе. В итоге, после десятков лет такого образа жизни, наша физиология становится подобна автомобилю, который может срываться с места и мчаться вперед, но который практически невозможно заставить остановиться.

Снижение вариабельности сердечного ритма идет рука об руку с целым букетом заболеваний, связанных со стрессом и старением: гипертонией, сердечной недостаточностью, осложнениями диабета, инфарктом, раком. Это подтверждают исследования, опубликованные в таких авторитетных научных изданиях, как

. Circulation (академический журнал по карди-Lancei и

огии): когда вариабельность исчезает, когда сердце очти не реагирует на наши эмоции, и особенно ког-оно больше не может «тормозить», — это означает, что в дверь стучится смерть12.

День Шарля

Перейти на страницу:

Похожие книги

Что такое социализм? Марксистская версия
Что такое социализм? Марксистская версия

Желание автора предложить российскому читателю учебное пособие, посвященное социализму, было вызвано тем обстоятельством, что на отечественном книжном рынке литература такого рода практически отсутствует. Значительное число публикаций работ признанных теоретиков социалистического движения не может полностью удовлетворить необходимость в учебном пособии. Появившиеся же в последние 20 лет в немалом числе издания, посвященные критике теории и практики социализма, к сожалению, в большинстве своем грешат очень предвзятыми, ошибочными, нередко намеренно искаженными, в лучшем случае — крайне поверхностными представлениями о социалистической теории и истории социалистических движений. Автор надеется, что данное пособие окажется полезным как для сторонников, так и для противников социализма. Первым оно даст наконец возможность ознакомиться с систематическим изложением основ социализма в их современном понимании, вторым — возможность уяснить себе, против чего же, собственно, они выступают.Книга предназначена для студентов, аспирантов, преподавателей общественных наук, для тех, кто самостоятельно изучает социалистическую теорию, а также для всех интересующихся проблемами социализма.

Андрей Иванович Колганов

Публицистика
Бывшие люди
Бывшие люди

Книга историка и переводчика Дугласа Смита сравнима с легендарными историческими эпопеями – как по масштабу описываемых событий, так и по точности деталей и по душераздирающей драме человеческих судеб. Автору удалось в небольшой по объему книге дать развернутую картину трагедии русской аристократии после крушения империи – фактического уничтожения целого класса в результате советского террора. Значение описываемых в книге событий выходит далеко за пределы семейной истории знаменитых аристократических фамилий. Это часть страшной истории ХХ века – отношений государства и человека, когда огромные группы людей, объединенных общим происхождением, национальностью или убеждениями, объявлялись чуждыми элементами, ненужными и недостойными существования. «Бывшие люди» – бестселлер, вышедший на многих языках и теперь пришедший к русскоязычному читателю.

Дуглас Смит , Максим Горький

Публицистика / Русская классическая проза