Антитерра (СИ)

Адриан был уверен в своих людях. Не сказать, что он пошёл бы с ними на край света, что они были ему как братья, но, по крайней мере, он знал, что от них ожидать. Он знал, что его люди не дрогнут и не ударят в спину, а потому был спокоен. Ларс Мальстон, Август Вегрейт, Крайт Сейнод и Мартин Ольрис, которого все звали 'Кудрявым' по понятной причине. В том, что лётчики пройдут медкомиссию, у Валенрода сомнений не было. Вопрос был только в Ланарисе. Впрочем, раз он согласился на условия Адриана, значит, ему было плевать на тех, кто полетит, не считая самого Валенрода. А значит, заградотрядовцев или кого‑нибудь в этом духе диктатор подсылать не собирался. Это одновременно и радовало и пугало Адриана. Радовало потому, что какой‑либо серьёзной двойной игры здесь нет. Пугало потому, что, похоже, у него развивалась паранойя, хотя это и неудивительно в нынешнее время.

Оставшиеся два дня до старта пролетели достаточно быстро. Двое учёных, которые должны были лететь вместе с экипажем Валенрода, почти не появлялись, пропадая где‑то на совещаниях. Людей Адриана вместе с их командиром ещё раз проверили медики, хотя, разумеется, не так тщательно, как в прошлый раз, без центрифуг и каруселей, описывающих полный круг.

В день запуска космонавтов, наконец, доставили на вершину холма, где располагалась пусковая установка. На них надели особые костюмы, походившие на комбинезоны, только были они сделаны из более плотного и толстого материала. Диктатор лично провожал экипаж. Он жал им руки, хлопал по плечам, поддерживая на лице улыбку, хотя было видно, что внутри у него всё трясётся:

— Я помолюсь за вас, — сказал он Валенроду, пожимая ему руку.

— Благодарю вас, Ваше превосходительство, но зная вашу праведность, — Адриан цокнул языком, — думаю, не стоит.

Тем не менее, Ланарис перекрестил командира, и уже когда тот повернулся к нему спиной и зашагал вместе с остальными к ракете, крикнул вдогонку:

— И помните, лейтенант, Аквилонцы оставляют за собой только друзей.

Валенрод, не останавливаясь, повернул голову и удивлённо посмотрел на диктатора.

Огромная ракета, выкрашенная в белый цвет, с республиканским гербом на корпусе почти у самого верха, блестела на солнце. Высотой с сорокаэтажный дом, она не давала не единого повода предполагать, что вот — вот оторвётся от земли и с невероятной скоростью понесётся за горизонт.

Но через несколько минут, выпустив столпы огня, огромный корабль, постепенно разгоняясь, полетел в небо. Через несколько минут все в центре управления и на смотровой площадке уже аплодировали. Экспедиция к Антитерре началась.

Часть вторая ЗАЗЕРКАЛЬЕ. Глава первая МЯГКАЯ ПОСАДКА

'Девяносто первый день экспедиции. Бортовое время 15:00.

С приближением нашего корабля к Антитерре всё отчётливей можно различить очертания континентов и океанов. Помимо всего прочего, при наблюдениях с борта корабля заметно, что на поверхности материков преобладают зелёные и коричневые цвета, не считая белых полярных шапок. Таким образом, уже сейчас я могу сделать предположение, что данная планета не только пригодна для жизни, но и заселена сложными многоклеточными формами жизни, как это назвал наш штатный биолог, который, впрочем, настроен пока скептически, если не сказать пессимистически.

Проведение высадки на поверхность планеты планируется мною как командиром экипажа в ближайшие сутки, сразу, как только корабль перейдёт на околопланетную орбиту. Должен признать, что в данный момент меня переполняет гордость оттого, что именно представителям великой аквилонской нации предстоит сделать первые шаги в этом таинственном, неисследованном и скорее всего опасном мире.

Младшие лейтенанты Мальстон и Сейнод крайне тяжело восприняли необходимость остаться на головном корабле и ожидать возвращения экспедиции на орбиту, но как истинные аквилонцы они беспрекословно подчинились приказу. Наш штатный астрофизик Семерстод, похоже, оставил свои попытки найти объяснение невероятной, по его словам, устойчивости системы Терра — Солнце — Антитерра или, по крайней мере, перестал втягивать в свои поиски остальных членов экипажа, которые до сих пор не могут понять, почему данная система вообще должна быть неустойчивой.

В целом настроение на корабле, несмотря на некоторые пораженческие высказывания, можно назвать оптимистическим.

Жалоб на самочувствие среди членов экипажа не имеется, все системы корабля работают исправно. Отклонений от заданного курса не зафиксировано.

Долгих дней диктатору!'

Из записей командира первого космического отряда Лавразии, лейтенанта Адриана Валенрода.

'Ваше благородие', — послышался голос из соседнего отсека. Адриан отложил записную книжку и карандаш, и, открыв переборку, вылетел из своей каюты. Его звал Вегрейт, выполнявший на корабле роль бортмеханика, как в своё время в авиации.

— Я закончил проверку маневровых двигателей, мы можем приступать к торможению и переходу на геоцентрическую орбиту.