Антивирус

Вместе с появлением у скамейки Елены Кривошеевой, с интересом смотревшей прямо в лицо Крестовского, все закрылось, оставив только ощущение внутренней наполненности, порожденное недавним предчувствием солнца внутри себя.

– А? Да, это правильно, – Альберт встал. – Хотя, возможно, такие меры предосторожности и излишни. Вы готовы?

– Нет. Но с вами почему-то не страшно.

– Тогда пойдемте, – Адвокат внезапно искренне радостно и открыто улыбнулся Елене Николаевне, которая от неожиданности даже сделала шаг назад, в одно мгновение пригляделась к сияющему лицу собеседника и тоже улыбнулась с каким-то своим смыслом.

В этот раз судья была на месте, заседание должно было состояться в срок. В коридоре, перед дверью зала судебных заседаний №14 уже деловито ерзал Николай Адреевич Карасев, который, увидев приближающихся Крестовского и Кривошееву, тут же двинул к ним свое брюшко.

– Здравствуйте, Елена, – Карасев взял руку Кривошеевой и мягко держал ее в своей, при этом заглядывая собеседнице в глаза. – Вот, лично пришел проконтролировать ход процесса. Мы все так переживаем.

– Добрый день, спасибо, что пришли. Мне поддержка будет очень кстати, – Кривошеева не без усилий, но также мягко отобрала руку у Карасева и перевела взгляд на Крестовского.

– Альберт, надеюсь, ты подготовился как следует, – при этих словах шеф пожал плечо Крестовского, и тут же значительно понизил голос. – А вот и наши оппоненты…

Как будто забыв про тех, с кем только что разговаривал, Карасев проскользнул между ними, через секунду очутившись перед Олегом Викторовичем Кривошеевым, его адвокатом и шедшим позади охранником. Он слегка поклонился Кривошееву и обозначил начало движения к рукопожатию. Не встретив ответной реакции, тут же, не прерывая начатого жеста, протянул руку его адвокату, с которым явно был хорошо знаком. Между тем Олег Кривошеев остановился, глядя в ту часть коридора, где стояли Альберт и его жена.

Елена Николаевна, находившаяся спиной к мужу, выпрямилась, не поворачиваясь, подняла голову, и изо всех сил смотрела на Крестовского, пытаясь не выдать своего страха и волнения. Альберту же, который развернулся вслед за Карасевым, ничего оставалось, как встретить внимательный взгляд Кривошеева. Будучи внутренне готовым к встрече с колючей проволокой жестоких глаз, защитник вдруг растерялся: Кривошеев был не похож на себя. Во всяком случае, в нем не было ничего вчерашнего. В сегодняшнем взгляде мелькнул обычный человек, с присущей многим накопленной усталостью, раздражением и сожалением, способный чувствовать и даже, как показалось, сопереживать. Впрочем, удостовериться в правильности выводов не получилось – через мгновение Кривошеев отвернулся и прошел в дверь зала судебных заседаний. За ним в дверном проеме исчезли охранник и адвокат с шефом, что-то негромко обсуждавшие между собой.

– Мне страшно, – Елена Кривошеева, так и не оглянувшаяся в сторону своего бывшего мужа, но буквально спиной почувствовавшая, что он прошел, схватила Крестовского за запястье.

– Мне кажется, что сегодня бояться уже нечего, – Альберт, еще находившийся под впечатлением неожиданного образа Кривошеева, вдруг стал чувствовать, что именно эти, на секунду новые глаза, – знак возможности успеха. – Соберитесь, осталось совсем немного. Пойдемте в зал, иначе можем опоздать.

– Только идите, пожалуйста, впереди.

Пока все занимали свои места, пока проходили необходимые церемонии вхождения судьи, вставания, объявления начала заседания, молодой адвокат максимально незаметно старался еще раз заглянуть в глаза бизнесмену – хотелось удостовериться, что он не ошибся в оценках. Наконец, Кривошеев повернулся, осмотрел жену, перевел взгляд на Крестовского… У Альберта, казалось, похолодел затылок: перед ним были обычные, порождающие страх глаза человека, не знающего непреодолимых препятствий. Что-то сломалось внутри, возникло сильнейшее волнение, горло стало пересыхать, в руках появилась дрожь. Нет, он не испугался вдруг Кривошеева, он ясно понял, что совершенно не готов к процессу.

На что надеялся? Откуда тупая уверенность в том, что надо идти, когда вообще не готов? Поверил в электрические вибрации! Дурак! Что говорить? Где-то недописанное выступление… Оно, конечно, плохое, но хоть что-то. Хоть что-то…

Крестовский нервозно рылся в портфеле, пытаясь достать листы неоконченного выступления, и не слышал, как судья предоставила ему слово. Все смотрели на чрезмерно разволновавшегося защитника. Карасев, сидевший на местах для зрителей, закрыл глаза рукой, судья, секретарь и представитель ответчика снисходительно улыбались, охранник искривил рот в гримасе ухмылки. Только Кривошеев смотрел на Альберта с ожиданием, не проявляя никаких других эмоций. Раскрасневшаяся от стыда Елена Николаевна, наконец, тихонько ткнула Альберта в бок, отчего он поднял голову и понял сразу все.