Антология альтернативной литературы 1. Альманах

Второй аж подавился своим коньяком. Крашеный еще полчаса ржал как идиот, потом забежал в квартиру и вопит: – Мужики! Тут пацан хочет знать, кто из вас в ложку дрочил!

Тот, который в тапках, спросил, не зовут ли мою маму Мариэтта Мишина, а потом пошел искать валидол. Извинился почему-то за своих гостей – типа они тут на всю ночь останутся. Я спросил, можно ли мне тоже остаться. Но мог и не спрашивать, всем было фиолетово.

Утром просыпаюсь поперек кровати, рядом два мужика лежат, один голый, другой в джинсах, и еще на полу двое.

В другие комнаты я даже заглядывать не стал, думал, схожу в туалет и смоюсь по-быстрому. Какой-то у меня отец неприкольный, я лучше поживу у тети Тани. Она мне тоже вроде отца. В туалете тот крашеный парень сидит, курит. Он без одежды, голову свесил, гладит свои волосы рукой, в которой сигарета. Я дома всегда запираю дверь в туалете, а он этого почему-то не сделал. То ли стесняться некого, то ли ему уже все равно.

Затянулся, посмотрел на меня грустными глазами:

– Извини.

Прикрыл дверь и дальше сидит.

– Я щас докурю и выйду.

Он помылся, я тоже помылся, но вытираться не стал, потому что чужие полотенца. Постоял немного, обсох.

Этот мне чаю налил, нашел в холодильнике вчерашние бутерброды с рыбой. Я ем, а он говорит: – Вот, после этого мудака хоть ты останешься.

Я не понял, к чему это. Он еще сказал, что его зовут Артур, и предложил домой отвезти. Я отказался – типа, я с тем человеком пообщаться толком не успел. Даже имя не спросил.

Артур плечами пожимает: – Как хочешь. Он, между прочим, вообще про тебя не говорил. Никогда. Я не знал, что у него сын есть… Ладно, я сейчас завожу машину и жду десять минут.

Я его догнал еще у лифта. Он меня до дома довез, обнял зачем-то и поцеловал, хотя он точно не педофил.

Мама сидела в моей комнате с тетей Таней и ревела. Оказывается, она всю ночь обзванивала больницы и морги, а тете Тане позвонить было западло, потому что они поссорились. Хорошо еще, тетя Таня сама догадалась прийти. Мама еще долго просила прощения – типа не было никакой ложки. Но я-то знаю, ложка была, она лежит где-то в ящике вместе с остальными ложками.

* * *

В понедельник мама пошла в школу и порвала истеричку как Тузик грелку. Сказала, что такая бездарь, как Светлана не имеет морального права учить таких одаренных детей, как я. Светлана ко мне приставала потому, что не сдала моей маме экзамен в позапрошлом году. Мама так думает. У мамы отличная память на студентов. Особенно на тех, которые начинают ни с того ни с сего рыдать, когда им задали вопрос.

Училка ей всучила мое сочинение, мама прочитала и сказала, что у меня литературный талант. Светлана потащила ее к директору, но и тут обломалась, потому что Мариэтту Мишину каждая собака знает и уважает.

Через две недели Светлана Александровна ушла в декрет и никто ее больше не видел. Историю у нас теперь ведет студент третьего курса. Симпатичный парень.

Мама снова встречается с тетей Таней, у меня теперь есть нормальная еда. И еще я подарил маме на день рожденья новые ложки.

Иногда я думаю, как там поживает Светлана. Кто у нее родится – мальчик или девочка – и как она будет издеваться над ребенком, если родится мальчик. И что она ему расскажет, когда он спросит, откуда берутся дети. Может, наврет, что купила в магазине или аист принес из службы доставки. Аист – хорошая птица. Лично мне было бы приятно, если бы меня принес аист.

Елена Одинокова. Санкт-Петербург :: Жратва

Посвящается моей матери, похудевшей за полгода на сорок килограммов.

Задолбала эта работа! Пока по вызову едешь, еще трех-четырех на улице подберешь. Места мумии занимают мало, их укладывать можно хоть штабелями. Вкатил дозу жратвы пер ректум или внутривенно – и дальше погнали. Пер ректум – это для тех, у кого еще более-менее функционирует кишечник. Чаще всего вводим глюкозу. У некоторых мумий все вены исколоты. До изобретения эмулятора так же выглядели наркоманы. Это уже не «скорая помощь», это какой-то милицейский патруль получается.

Допустим, очередной дистрофик потерял сознание за рулем. Машина встала. В лучшем случае встала – не будем о грустном. Пробка. Мы стоим. Машину увозит эвакуатор, а дистрофика подбираем мы. Снимаем и уничтожаем эмулятор. И в стационар. Ненадолго, конечно. Откормим немного – и обратно. Некоторые попадают к нам по три раза за месяц.

Полгода назад готовили законопроект, хотели запретить ЭЕ. Никогда не видел столько дистрофиков на улицах – вышли на демонстрацию, облезлые, с самодельными плакатами в хилых ручонках и с дурковатыми улыбками на мордах. Они даже подарили ЭЕ президенту. Конечно, ЭЕ не запретили. А жаль.