Антология гуманной педагогики

37. Об одном только я не перестану наставлять тебя и не потерплю, насколько это будет от меня зависеть, чтобы тебя хвалили с оговоркой. Ведь все приезжающие оттуда говорят о твоей высокой доблести, неподкупности и доброте, но, воздавая тебе высшую похвалу, все-таки отмечают твою гневливость. Если в частной и обыденной жизни этот порок есть свойство человека легкомысленного и слабого духом, то ничто не может быть столь безобразным, как сочетание высшей власти со свирепостью. Не стану теперь излагать тебе того, что о гневе говорят ученейшие люди, ибо не хочу быть слишком многословным, да и ты можешь узнать об этом во многих сочинениях.

43. Тебе следует руководствоваться оценками и суждениями не только ныне живущих, но и будущих поколений, а их суждения, свободные от зависти и недоброжелательства, будут правдивее.

Титу Помпонию Аттику, в Рим. Att., II, 12. Три Харчевни, 19 апреля 59 г.

3. Что касается твоего совета писать что-нибудь, то у меня, правда, растет материал, как ты говоришь, но все это еще не устоялось, как молодое вино ранней осенью. Когда оно перестанет бродить, я правильнее оценю написанное. Если ты не сможешь получить от меня немедленно, то ты все же будешь первым и в течение некоторого времени единственным обладателем этого.

4. <…> Теренция восхищена твоими письмами. Она шлет тебе большой привет, а философ Цицерон приветствует государственного мужа Тита.

Квинту Туллию Цицерону, в провинцию Азию. Q. fr., I, 2. Рим, между 25 октября и 10 декабря 59 г.

7. Если ты перечитаешь указания, содержащиеся во всех моих письмах, то поймешь, что я порицал только резкость в речах и вспыльчивость и, быть может, изредка непродуманность в переписке. <…>

8. Но я хорошо знаю, какую пользу я принес, давая тебе эти указания с самого начала. Теперь же, при отъезде, оставь, прошу тебя, самое приятное воспоминание о себе, что ты, мне кажется, и делаешь. Твой преемник очень ласковый человек. Во всех остальных отношениях после его приезда будут сожалеть о тебе. <…>

9. В этом отношении я не делаю тебе теперь никаких наставлений, ибо поздно, но ты можешь знать, что я давал тебе много разнообразных и тщательных наставлений.

Титу Помпонию Аттику, в Рим. Att., III, 11. Фессалоника, 27 июня 58 г.

2. Ты же помогай мне, как ты и делаешь, – делом, советом, влиянием, но перестань утешать меня, а попреки оставь. Как мне не хватает твоей любви и сочувствия всякий раз, как ты это делаешь! Ты, думается мне, так удручен моим несчастьем, что никто не может утешить тебя самого. Поддерживай лучшего и добрейшего брата Квинта. Заклинаю тебя, пиши мне обо всем со всей определенностью. <…>

Титу Помпонию Аттику, в Эпир. Att., IV, 1. Рим, середина сентября 57 г.

3. Что касается моего положения, восстановление которого я считал чрезвычайно трудным делом, то своего былого блеска на форуме, авторитета в сенате и влияния у честных людей я достиг до настоящего времени в большей степени, чем мне желательно. Что же касается имущества, – а ты хорошо знаешь, до какой степени оно уничтожено, рассеяно и разграблено, – то я испытываю большие затруднения и нуждаюсь не столько в твоих денежных средствах, которые я считаю своими, сколько в советах для собирания и восстановления остатков своего достояния.

8. Состояние мое, как тебе известно, сильно расстроено. Кроме того, есть некоторые домашние огорчения, которые я не доверяю письму. <…> Жду тебя и молю поторопиться с приездом и приехать в таком расположении духа, чтобы не оставить меня без твоих советов.

Квинту Туллию Цицерону, в провинцию Сардинию. Q. fr., II, 4. Рим, вскоре после 11 марта 56 г.

2. Твой сын Квинт, прекрасный юноша, получает превосходное образование. Я теперь лучше вижу это, потому что Тираннион обучает его у меня. Оба наши дома усиленно строятся. Я заплатил твоему подрядчику половину денег. Надеюсь, мы будем жить под одной крышей до наступления зимы. <…>

Титу Помпонию Аттику, направляющемуся в Рим. Att., IV, 4а. Анций, июнь 56 г.

1. Ты прекрасно поступишь, если приедешь ко мне. Увидишь удивительный перечень моих книг, составленный Тираннионом; то, что осталось, гораздо ценнее, чем я думал. Пришли мне, пожалуйста, также двух-трех человек из твоих переписчиков, которых Тираннион мог бы использовать в качестве склейщиков и помощников для прочих надобностей, и вели им взять с собой немного пергамента для изготовления ярлыков, которые вы, греки, кажется, называете ситтибами.

Титу Помпонию Аттику, в Рим. Att., IV, 10. Кумская усадьба, 22 апреля 55 г.