Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

И наконец, ранжирование индивидов и групп в ряду престижа тоже может быть сопряжено с формальной аскрипцией разных форм поведения лицам, занимающим в таком ряду разные позиции. Даже в тех обществах, где отсутствует в подлинном смысле слова классовая структура со связанными с ней различиями в культурных образцах, обычно присутствует ощущение того, что индивиды, занимающие высокое положение в ряду престижа, должны вести себя определенным образом. Это находит отражение в нашем известном выражении «Noblesse oblige»⁶*. От таких лиц обычно ожидают осмотрительности в осуществлении своей реальной власти и внимательности к нижестоящим, а неудачи в демонстрации этого оборачиваются потерей уважения. Даже в тех случаях, когда с позициями в престижном ряду не связаны никакие формальные образцы поведения, такие позиции неизбежно оказывают влияние на поведение индивидов в том диапазоне изменчивости, который устанавливается реальными культурными образцами. Каждый человек ведет себя немного по-разному по отношению к вышестоящим, равным и нижестоящим, и даже если внешнее поведение по отношению к некоторому лицу, находящемуся с ним в одном из этих взаимоотношений, такое же, как и нормальное поведение по отношению к лицам, находящимся с ним в ином взаимоотношении, производимые эффекты будут различными. Так, например, нижестоящему льстит, когда с ним обращаются как с равным, вышестоящего же это раздражает.

Таким образом, каждая из существующих внутри первичного общества систем классификации и организации атрибутирует индивиду определенные культурные образцы на основе его позиции в этой системе. Однако эти системы имеют в данном отношении разную значимость. Позиция индивида в половозрастной системе определяет его участие в культуре явно больше, чем любая другая. Далее по значимости идет его позиция в семейной системе, хотя главное ее назначение состоит в том, чтобы снабдить его образцами, которые управляли бы его отношениями с ограниченной, специфической группой других индивидов, а не с обществом как целым. Его позиции в системах специализированных деятельностей, ассоциационных группах и престижных рейтингах тоже осуществляют аскрипцию культурных образцов, однако в этом отношении ни одна из этих систем не может сравниться по значимости с двумя первыми. Исследователь, который сумеет установить место исследуемого им субъекта в половозрастных категориях и в семейной системе, сможет вывести из этого объем его культурного участия, по крайней мере на тот конкретный момент времени, когда проводится исследование. Более того, всегда можно будет установить группы индивидов, принадлежащих к одной половозрастной категории и занимающих аналогичные позиции в различных семейных единицах. Участие в культуре, общее для членов таких групп, дает нечто близкое к той стабильной рамке соотнесения, которая может быть обнаружена также в тех условиях, в которых исследования личности еще только должны быть проведены. В соотнесении с ней можно изучать и сравнивать индивидуальные вариации в поведении и реагировании, а также исследовать причины этих вариаций.