2
Такое желание характерно для людей слабых и беспомощных, а жить неизбежно приходится в общении с людьми, и от тела с его потребностями никуда не скрыться. Большинство же жизненных невзгод происходит от безрассудства окружающих нас людей и от тела. Когда в тяжёлом положении оказывается истинный мудрец, он спокоен и невозмутим. Это настоящее счастье. Если же человек не способен на это, он всегда будет тешить себя пустыми надеждами и привязываться к своим желаниям.Поэтому, если тебе по душе жить, как все, то пользуйся наставлениями советчиков из такого рода людей: они более опытны в подобный делах. Если же тебе нравится жизнь Сократа и Диогена, то, оставив другим трагический пафос, сам старайся быть похожим на них.
Когда просили денег, Диоген называл это киническим нищенством, когда же давали, — сострадательной мудростью. Зная об этом, не у всех проси, ибо не у всякого возьмёшь, а только у благоразумного. Его-то мы и называем счастливым, а из прочих — никого.
МЕНИПП[261]
Вы правильно делаете, терпя голод, жажду и холод, ночуя на голой земле, ибо так повелевает закон Диогена, написанный в духе Ликурга, спартанского законодателя. Кто ослушается его, тот попадёт во власть болезни, зависти, печали и других бед подобного же сорта. На него обрушатся подагра, хрипота и громовые раскаты, испускаемые из чрева, так как он кощунственно оскорбил справедливый и божественный закон, провозглашенный уроженцем Синопы.
КИНИЗИРУЮЩАЯ ЭПИСТОЛОГРАФИЯ
1
Я слышал, что эфесцы собираются утвердить направленный против меня закон. Но против одного человека выносят не закон, а постановление. Эфесцы не знают, что существует разница между судьей и законодателем. Последний, свободный от всяческих страстей, работает на неизвестное ему будущее, поэтому он лучше судьи, который, видя подсудимого, поддаётся настроениям. Люди знают, Гермодор, что я вместе с тобой трудился над составлением законов, и хотят изгнать меня, но они это сделают не раньше, чем признают несправедливость своего решения. Они хотят, чтобы по этому закону всякий, кто не смеётся и ненавидит людей, до захода солнца был изгнан из города. Но ведь есть только один человек, Гермодор, который не смеётся. Этот человек — Гераклит. Значит это меня изгоняют.2
О люди, а вы не хотите узнать, почему я никогда не смеюсь? Не потому, что ненавижу людей, а потому, что ненавижу их пороки. Внесите уж лучше такой закон: «Кто ненавидит порок, пусть покинет город». Тогда я первым удалюсь в изгнание. Я с радостью покину не родной город, а порок. Итак, перепишите заново своё постановление. Если вы соглашаетесь, что эфесцы порочны, тогда я их ненавижу. Разве я не более справедливый законодатель, если благодаря мне будут тысячу раз наказаны и приговорены к денежному штрафу те, кто изгнал из жизни Гераклита за то, что по вине порочных людей он никогда не смеётся. А денежный штраф — для вас тяжелейшее наказание. Это ваше изгнание, это ваша смерть.3
Вы нанесли мне обиду, лишив того, что дал бог, и к тому же ещё незаконно изгоняете. Может быть, мне прежде всего следовало полюбить вас за то, что вы лишили меня возможности веселиться и не перестаёте преследовать законами и изгнаниями? Впрочем, оставаясь в городе, разве я не нахожусь в ссылке? С кем вместе я развратничаю, в компании с кем убиваю, пьянствую, совершаю преступления? Я никого не развращаю, никого не обижаю. Я одинок в городе. В этом моем одиночестве виноваты ваши пороки. Может быть, рынок ваш делает Гераклита хорошим человеком? Нет, это Гераклит исправляет вас, город. Но вы не хотите никаких исправлений.4
А я хочу быть и являюсь законом для других. Но один я не в состоянии обуздывать целый город. Вы удивляетесь, что до сих пор ни разу не видели, как я смеюсь, а я, со своей стороны, дивлюсь, глядя на людей, которые смеются и радуются, свершив беззакония. Между тем им, виновникам несправедливости, следовало быть печальными. Дайте мне возможность спокойно смеяться и не видеть, как вы отправляетесь в суд, словно на войну, держа язык наизготове, как оружие. Вы направляетесь туда, награбив предварительно денег, изнасиловав женщин, отравив друзей, совершив святотатство, назанимавшись вдосталь сводничеством, обманув народ, избив [рабов], запятнав себя множеством преступлений.