Антология кинизма

И вот что, пожалуй, самое удивительное: без надлежащего опыта нельзя управиться даже с ослом и бараном.

¹⁹ Разве тебе не известно, что одни получают доход, а другие — только ущерб от занятия овцеводством и эксплуатации ослов?» — «Конечно, знаю». — «Не ясно ли, что как раз неопытные люди несут убытки, а специалисты получают пользу и от ослов, и от свиней, и от гусей, и от любого другого животного». — «Видимо, так». — «Вот именно. Разве то же самое нельзя сказать и обо всём остальном? Может ли на кифаре играть человек, не обученный музыке? Даже когда он только пробует играть, само его неумение уже вызывает смех, не говоря о том, что он портит инструмент и рвёт струны».

²⁰ «Что ещё скажешь?» — «Если кто-нибудь захочет играть на флейте, не будучи флейтистом, и с этой целью явится в театр, не забросают ли его в наказание камнями, а флейту он и сам в ту же минуту сломает? А если кто станет за кормовое весло, не умея править, разве он не пустит тотчас же корабль ко дну, погубив себя и пассажиров? Разве дело обстоит иначе? Принесут ли пользу копьё и щит трусам и неумёхам? Разве при первом же испытании они не погубят не только своё оружие, но и самих себя?»

«Я согласен с тобой, Диоген, но пока ты бесконечно задаёшь вопросы, солнце успеет закатиться».

²¹ «А не лучше ли слушать полезные слова до самого захода солнца, чем без толку идти вперёд? Значит, во всех тех случаях, когда ты не умеешь чем-либо пользоваться, нельзя быть уверенным в исходе дела; а чем важнее та вещь, которую ты хочешь использовать, тем больше вреда при неумелом обращении она может принести. Уже не думаешь ли ты, что с конём можно обращаться так же, как с ослом?» — «Что ты? Конечно, нет». — «А можно ли обращаться с богом так же, как с человеком?» — «Об этом даже говорить не стоит, Диоген», — ответил собеседник. «Итак, существует ли такой человек, который может пользоваться чем-нибудь, не будучи с ним знаком?» — «Что ты имеешь в виду?» — спросил он. «Тот, кто не знает человека, не может пользоваться услугами этого человека.

²² Это ведь невозможно. И тот, кто не знает самого себя, не может, пожалуй, пользоваться даже самим собой». — «Кажется, ты прав».— «Должно быть, ты слышал уже о надписи в Дельфах: „Познай самого себя“[339]?» — «Конечно». — «Не ясно ли, что бог предписывает заниматься этим всем как не познавшим самих себя?» — «По-видимому, так». — «Но ведь и ты, должно быть, один из них?» — «Почему же нет?» — «Разве ты уже познал себя?» — «Мне кажется, что не познал». — «Но если ты сам не знаешь, что ты есть, то, значит, не знаешь, что такое человек, а не зная этого, ты не способен пользоваться другим человеком. Не будучи в состоянии пользоваться человеком, ты в то же время пытаешься пользоваться услугами бога, что, по общему мнению, во всех отношениях значительно сложнее и труднее первого».

²³ «Ты что же думаешь, — продолжал Диоген, — Аполлон говорит по-аттически или на дорийском наречии? Разве у людей и богов один и тот же язык? Они ведь настолько отличаются друг от друга, что даже река Скамандр в Трое на их языке называется Ксанфом[340]. Птицу „кюминдис“ они называют „халкида“, а некую местность, расположенную за чертой их города, троянцы называют Батиейя, а боги — „Могила Мирины“[341]. Из-за различия в языках возникает и неясность оракулов, которые многих ввели уже в заблуждение.

²⁴ Для Гомера, должно быть, имело смысл отправиться к Аполлону в Дельфы, ибо он знал два языка, если, конечно, не все вообще, и притом не кое-что, вроде тех, кто, заучив два-три слова по-персидски, по-мидийски или ассирийски, обманывают несведущих.

А ты не боишься того, что боги говорят одно, а подразумевают другое? Вот что, например, рассказывают о знаменитом Лае[342], который стал возлюбленным Хризиппа[343]; он пришёл в Дельфы и спросил у бога, обзавестись ли ему детьми. Оракул ответил, чтобы тот не имел детей, а если уж появится ребенок то следует от него избавиться[344].

²⁵ Лай же был настолько неразумен, что не понял двойного смысла, скрытого в словах Аполлона, и родил и воспитал сына. Впоследствии он и сам погиб, и весь свой дом погубил, так как был не способен „пользоваться“ богом[345]. Ведь если бы он не услышал этого оракула, то не бросил бы Эдипа, и последний, выросший в доме, не убил бы Лая, зная, что он его сын.

²⁶ Слышал ты, верно, и то, что рассказывают о лидийском царе Крезе[346], который, полагая, что более всего следует повиноваться богу, пересёк реку Галис, лишился своего царства, сам попал в плен и едва не сгорел живьём.

Думаешь, ты мудрее Креза, человека, обладавшего огромным богатством и повелевавшего таким множеством людей, дружившего с самим Солоном и многими другими мудрецами?