Антология кинизма

Киник. Что же? Может быть, тогда остальное моё тело в худшем состоянии? Но ведь если оно хуже, то, значит, и слабее, так как достоинство тела — в его силе. Ну, а разве мое тело слабее других?

Ликин. На вид — нет.

Киник. Итак, оказывается, что ни ноги мои, ни остальное тело не терпят недостатка в прикрытии. Ибо, испытывая недостаток, они находились бы в плохом состоянии, так как нужда всегда и всюду делает то, что ею охвачено, всё более скверным и более слабым. Впрочем, и питается моё тело, по-видимому, не хуже других оттого лишь, что питается чем придётся.

Ликин. Ясно: стоит лишь посмотреть на тебя.

Киник. Не было бы моё тело и сильным, если бы плохо питалось: разрушается ведь тело от плохого питания.

Ликин. Согласен и с этим.

⁵ Киник. Почему же, скажи мне тогда, если так обстоят дела, ты порицаешь меня, презираешь мой образ жизни и зовёшь его жалким?

Ликин. Да потому, Зевсом клянусь, что природа, которую ты чтишь, и боги раскинули перед нами землю и заставили её производить многое множество благ, чтобы мы все имели в избытке не только на потребу себе, но и на радость, — ты же ни в чём этом, или почти ни в чём, не имеешь своей доли и ничуть не больше животных. Посмотри: пьёшь ты воду ту же, что и звери, ешь всё, что тебе попадётся, подобно собакам, и ложе твоё ничуть не лучше, чем бывает у псов: охапки сена довольно для тебя, как и для них. Да и плащ на тебе нисколько не лучше, чем на обездоленном нищем. А между тем если согласиться, что ты, довольствуясь этим, правильно мыслишь, то, следовательно, бог поступил неправильно, сотворив и овец тонкорунных, и сладкие винные гроздья, и многое множество иных чудес для нас приготовив — и масло, и мёд, и многое другое, чтобы были у нас яства разнообразные, и сладкий напиток, деньги, мягкое ложе, чтобы мы имели красивые жилища и всё остальное, на диво изготовленное, а также произведения искусств: они ведь тоже дары богов. Жизнь, лишённая всех этих благ, — жалкая жизнь, даже если человек лишён их кем-нибудь другим, как те, что сидят в темницах. Но ещё более жалок, кто сам лишит себя всего, что прекрасно: это уже явное безумие.

⁶ Киник. Что ж? Может быть, ты и прав... Однако вот что скажи мне: положим, богатый человек от всего сердца ласково и радушно угощает и принимает у себя многочисленных и самых разнообразных гостей, болезненных людей и крепких. Хозяин покрывает для гостей стол множеством кушаний всякого рода, и вот кто-нибудь из гостей всё захватит и всё съест — не только то, что стоит перед ним, но и то, что дальше, что приготовлено для слабых здоровьем, тогда как сам он совершенно здоров и притом имеет лишь один желудок, нуждается в немногом, чтобы насытиться, и когда-нибудь будет раздавлен обилием съеденных блюд, — скажи-ка, что это за человек, по-твоему? Наверно, разумник?

Ликин. Как для других, для меня — нет.

Киник. Тогда что же? Скромник?

Ликин. Тоже нет.

⁷ Киник. Ну, а теперь положим, что кто-нибудь из находящихся за тем же столом, не обращая внимания на обилие всевозможных блюд выберет одно из них, что поближе, достаточное для его потребности, и благопристойно съест его, им одним воспользовавшись, а на остальные даже не поглядит, — не признаешь ли ты, что этот человек и благоразумнее, и порядочнее первого?

Ликин. О конечно!

Киник. Итак, понимаешь? Или я должен ещё разъяснить тебе?

Ликин. Что именно?

Киник. А то, что божество, подобно нашему радушному хозяину, выставило перед нами обильные разнообразные и разнородные кушанья, чтобы каждый получил то, что для него подходит: одно — для здоровых, другое — для больных, одно — для сильных, другое — для слабых. Божество не хочет, чтобы мы все пользовались всем, но чтобы каждый — тем, что ему свойственно, а из того, что ему свойственно, именно тем, в чём он окажется наиболее нуждающимся.

⁸ Вы же всего более уподобляетесь тому человека. в своей ненасытности и невоздержанности старающемуся всё захватить, ибо вы домогаетесь использовать, все блага из всех мест земли, а не только свои отечественные: вы считаете, что вам недостаточно вашей земли и вашего моря, но из-за тридевяти земель привозите товары себе на усладу, всё заморское предпочитая местному, роскошное — простому, малодоступное — доступному. Короче говоря, вам больше правится терпеть хлопоты и беды, чем жить беззаботно. Ибо, конечно, всё это множество дорогих и пышных приготовлений, которыми вы блистаете, добываются вами путём великих несчастий и бедствий. Да, да, не хочешь ли — посмотри на вожделенное золото, посмотри на серебро, посмотри на одежды, предмет стольких усилий, посмотри на всё, что тянется вослед перечисленному, — ценою каких хлопот всё это покупается, каких трудов, каких опасностей! Более того, каким количеством человеческой крови, смертей и раздоров, — и не потому только, что многие гибнут в далёких плаваниях и терпят ужасы, добывая и изготовляя, — нет, это всё вдобавок родит множество битв и побуждает вас строить взаимные козни: друзья — друзьям и дети — отцам, а жёны — мужьям.