Антология литературы для детей. Книга 1

Ты его рукой не тронь,
Обжигает всех… (Огонь).

П

Много мёда принесла
Нам красавица… (Пчела).

Р

«Здравствуйте!», «Пока, пока», —
Скажет всем всегда… (Рука).

С

К нам весной летят певцы —
Перелётные… (Скворцы).

Т

Нарисуем натюрморт:
Фрукты, ягоды и… (Торт).

У

Утро, всем вставать пора.
Новый день пришел,… (Ура!)

Ф

За окном зима, январь,
На столбе горит… (Фонарь).

Х

Быстро бегает зверёк,
В норку спрятался… (Хорёк).

Ц

Ярко-синий лепесток,
На лугу расцвёл… (Цветок).

Ч

Круг, в нем стрелки, как усы,
На стене висят… (Часы).

Ш

Простудился раз жираф:
Не надел на шею… (Шарф).

Щ

Лучше пищи не ищи:
Мы сварили сами… (Щи).

Ы

Почему в нём много дЫр?
Потому что это… (сЫр).

Э

За вагоном вновь вагон,
Едет длинный… (Эшелон).

Ю

Вся в движение пришла
Заведённая… (Юла).

Я

Молча жить он не привык,
Может всё сказать… (Язык).

Наталья Арбатская

«День сегодня – то, что нужно!..»

День сегодня – то, что нужно!
А не так, чтоб вкривь да вкось —
солнце светит прямо в душу,
светит, как рентген, насквозь!

Солнце светит прямо в уши,

светит в нос, в глаза и в рот.
И, конечно, это лучше,
чем когда дождина льёт!

Солнце светит, светит, светит —

тем, кто дома и в пути…
Хорошо, что есть на свете
для кого кому светить!

«У меня в руках – банан…»

У меня в руках – банан,
Ароматный, нежный, —
Житель дальних южных стран,
Гость в Сибири снежной.

Там по пальмам-баобабам

Прыгают мартышки,
Здесь же – возле снежной бабы
Крутятся детишки.

Дома – лето постоянно,

Тут – зима полгода.
Ох, не нравится банану
Местная погода.

На дворе трещит мороз,

Вьюга завывает.
А банан под солнцем рос
И теперь хворает.

Он, того гляди, заплачет,

Тут уж не до шуток!
Так и быть, его я спрячу
В тёплый свой желудок!

Александр Астраханцев

Мой день победы

(Отрывок из повести)

Утро в тот день стояло такое яркое и солнечное, какое бывает после долгих ненастий; острые ветерки гуляли, и бежали по синему небу белые барашки; я стоял на деревянном, сыром от дождей крыльце, жмурился от еще невысокого с утра солнца и чувствовал лицом его тепло – будто мои щеки гладят теплыми ладонями.

Я тогда любил, щурясь, глядеть на солнце и видеть сквозь ресницы, как выходят один из другого и пульсируют в моих глазах золотые и синие радужные круги… Так я стоял и щурился, и таял от солнечного тепла, хотя надо было бежать в магазин и становиться в очередь; в кармане пальтеца – плетеная авоська, а в ладони – синяя бумажка, хлебная карточка, так крепко зажатая, что если б даже я упал в яму или бы меня ударили – я бы эту ладонь не разжал: я прекрасно знал, почему этой бумажкой размером с детскую ладонь надо дорожить. Тем более, что уже однажды ее потерял: сунул в карман, а потом не нашел, – и оставил всех на неделю без хлеба… Кроме меня бежать некому: мама на работе, на бабушке – кухня и огород, а с братца что возьмешь: он маленький. Да мне и нравилось бегать за хлебом – я за это имел право на награду: откусывал хрусткий уголок от черной буханки.

Но я стоял и никуда не бежал, потому что не только солнце держало меня: задрав голову, я смотрел на высокий молодой тополь, с которым происходило что-то странное. Не потому, что наверху галдела стая воробьев – нет, на моих глазах с треском лопались почки на ветках: их тоже пригрело солнцем, и на крыльцо дождем сыпалась бурая чешуя, а каждая почка начинала топорщиться острым зеленым листочком. Я наклонился, набрал в свободную ладонь чешуи и стал нюхать; она пахла пылью, ветром, а главное – смолой, и я жадно внюхивался в этот глубокий, сладостный запах…