Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 15. Лев Новоженов

— Извините, можно у вас бинокль на минуточку? Смотрите, куда я показываю! — и она вручила Ивану Михайловичу чужой бинокль. Иван Михайлович, настраивая бинокль, посмотрел в указанном направлении и увидел во втором ярусе свой бинокль. В него смотрел в сторону Ивана Михайловича другой гражданин. Гражданин увидел, что на него тоже смотрят, и прижал руку к сердцу, как бы говоря, что он душевно признателен Ивану Михайловичу за возможность посмотреть в его чудесный бинокль. А Иван Михайлович сделал жест рукой. Который должен был означать: «какие пустяки, всегда рад выручить». А гражданин вытянул руку с поднятым вверх большим пальцем, показывая, что бинокль отличный. А Иван Михайлович изобразил как мог, что бинокль Морской, адмиральский, от деда достался.

А гражданин скупыми, но выразительными средствами дал понять, что он все понял.

Кстати, и на сцене все тоже постепенно шло на лад. Иван Михайлович искренне порадовался за персонажей пьесы. Вообще ему нравилось в театре. Он подумал, что надо бы как-нибудь раздобыть сюда еще один билетик.

Огромный привет

В субботу ко мне заявился Петя Самолетов. Был Петя тяжело нагружен.

— Уфф! — сказал он, вваливаясь в комнату и отдуваясь как паровоз. — Еле дотащился. Сидор Егорович привет просил тебе передать.

— Спасибо! — поблагодарил я, принимая привет

— Что, горячий? — поинтересовался Петя.

— Нет, уже теплый.

— А когда передавал, был горячий. Я да$се пальцы обжег.

— Еще от кого? — спросил я.

— Еще от Алевтины Спиридоновны, Нонны Юрьевны, Игнатия Игнатьевича, Завихляевых, Гришки Рыжова, Верочки Загорулько, Воркуна-Звалдайского и Клары Шульц…

— Все, что ли? — спросил я.

— Нет, еще от Клавдии Ильиничны, Виктора Евстахиевича, Любовь Демидовны, Веры Сарафоновой, Кольки-лысого, Федора-маленького и Батонова Семена Алексеевича…

Петя выкладывал и выкладывал, пока на столе не образовалась целая гора приветов.

— Ах ты черт, а этот был с кисточкой! — вдруг сказал он.

— Куда же ты кисточку девал! — упрекнул я Петю.

— Оторвалась, наверное, по дороге.

— А этот от кого? — указал я на небольших размеров, но довольно симпатичный приветик.

Петр задумчиво уставился на него.

— Погоди, это, кажется, не тебе. Точно, не тебе. (То с юга, я одним знакомым обещал передать, и Петя спрятал привет обратно.

Мы еще некоторое время посидели в молчании, разглядывая кучу на столе.

— Ну, ладно, я побегу, — сказал Петя. — А то еще кое-куда заскочить надо.

— Постой, — задержал я его в дверях. — Что ж, так и пойдешь?

— А в чем дело? — настороженно спросил Петя.

— А приветы?! — сказал я.

— Кому? — спросил Петя.

— Каждому, кого увидишь! — безжалостно скакал я.

— Может, всем один общий от тебя? — предложил Петя.

— Нет, каждому, слышишь, каждому! И не просто привет, а пламенный. Скажи, я лично передаю.

— Хорошо!

— Смотри же, не забудь.

— Не забуду.

И Петя, пошатываясь от тяжести, вышел на лестничную площадку.

Часа через два после ухода моего приятеля в дверь позвонили. Я думал, что это жена, но это оказалась не жена. Это оказались такелажники в брезентовых робах.

— От Семибратовых, — сообщил мне их бригадир. — Огромный привет. Куда вносить?

— Идите за мной, я покажу, — сказал я, внутренне кляня все на свете.

— Давай, ребята, взялись, — скомандовал бригадир, и его молодцы впряглись в ремни. — Осторожна за косяк не заденьте, дьяволы!

— Сюда, сюда, направо, налево, в эту комнату, — руководил я. — Так, хорошо, ставьте.

От соприкосновения этой махины с полом стекла в окнах жалобно зазвенели и снизу соседи принялись колотить по батареям отопления.

— Вот, держите, спасибо! — передал я бригадиру три рубля.

— На девятый этаж перли, — сказал бригадир. — Такую дуру! Надбавь, хозяин!

Я выложил еще два рубля. Бригада удалилась.

Потом я услышал, как жена открывает своим ключом дверь.

— Ой! — вскрикнула она, входя в комнату и больно ушибаясь об угол привета. — От кого это?

— От Семибратовых, — объяснил я.

Жена присела на стул горько заплакала.

— Господи, уже и повернуться негде в этом доме, — всхлипывала она. — Все заставлено!

И как я из-под него пыль выметать буду? Скажи мне, как?

В этот момент в дверь-опять позвонили.

— Слушай, а давай не открывать, — сказал я. — Давай притворимся, что нас дома нет. Ну, зачем нам они все?

Я подошел и погладил жену по голове.

Она с надеждой подняла на меня глаза и улыбнулась сквозь слезы.

Простые совпадения

В этот день я ощущал в груди какой-то особый подъем, какой-то необыкновенный прилив творческих сил и мне не терпелось поскорее усесться за письменный стол. Я уже предвкушал тихие, ничем не омраченные радости творческого труда, но за завтраком мой сын уронил вилку.

— Кто-то придет, — отметил он это незамысловатое происшествие.

Как принципиальный противник всяческих суеверий и как отец я был не вправе пропустить мимо ушей столь вопиющие в устах молодого человека слова.

— Глупости, — сказал я. — Старушечьи сказки. Никто не может прийти от того, что ты случайно уронил вилку. Довольно стыдно студенту четвертого курса верить в подобные вещи.

Тут в дверь позвонили. Сын пошел открывать, с (казалось, что вилка предвещала визит его знакомой по институту.