Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 3. «Сатирикон» и сатриконцы

Народный комиссар — нет, не комиссар, просто поэт среди братьев по искусству, может быть, старший из них, более одаренный, более мудрый — и только, — слушает эти отзывы, мягко поблескивая стеклами пенсне. То, что товарищ X отметил просветленность, — его особенно радует. Именно просветленность тона считает важнейшим достижением поэт. Конечно, если при этом сохраняется темп…

Пустые бутылки сменяются новыми. Икра — тоже. Хозяйка салона — пышная дама с большими бриллиантами в ушах (конечно, они спасены из сейфа благодаря хлопотам наркома), — пышная хозяйка в пышном пунцовом платье — кринолином — отводит Луначарского в сторону.

— …Анатолий Васильевич, — слышится шепот из угла. — Я в отчаянье… Ваша любезность… Наш театр… Все так дорого… Предыдущая ассигновка…

Луначарский отечески улыбается:

— Пустяки, дорогая. Мы это устроим…

Скоро все изменится. Скоро теперешние восторженные слушатели «Фауста и Города», основавшие Музей художественной культуры, перестанут «гутировать» стих наркома и его мастерское чтение. Скоро благосклонная хозяйка салона станет менее благосклонной, ассигновки наркома — неоплаченными. Скоро… Много неприятностей скоро придется испытать товарищу народному комиссару просвещения и искусств…

Но пока — свечи оплывают, камин горит, ценители поэзии тихо переговариваются, доедая последний ананас. Народный комиссар собирает рукописи в портфель. Пора домой — он устал. Еще бы не устать. Но есть что-то бодрящее в этой усталости — трудовой, творческой, революционной. И просветленность и темп — в одно время.

«Сатирикон», 1931, № 17

Александр ИЗМАЙЛОВ Пародии

Константин Бальмонт

Я вижу Толедо,

Я вижу Мадрид.

О белая Леда! Твой блеск и победа

Различным сияньем горит…

К. Бальмонт. «Испанский цветок»

Я плавал по Нилу,
Я видел Ирбит.
Верзилу Вавилу бревном придавило,
Вавила у виллы лежит.

Мне сладко блеск копий

И шлемов следить.
Слуга мой Прокопий про копи, про опий,
Про кофий любил говорить.

Вознес свою длань я

В небесную высь.
Немые желанья пойми, о Маланья! —
Не лань я, не вепрь и не рысь!..

О, щель Термопилы,

О, Леда, о, рок!
В перила вперила свой взор Неонилла,
Мандрилла же рыла песок…

Андрей Белый

Жили-были я да он:

Подружились с похорон.

Приходил ко мне скелет

Много зим и много лет.

Костью крепок, сердцем прост —

Обходили мы погост.

Поминал со смехом он

День веселых похорон:

Как несли за гробом гроб.

Как ходил за гробом поп,

Задымил кадилом нос.

Толстый кучер гроб повез.

«Со святыми упокой!»

Придавили нас доской.

Жили-были я да он.

Тили-тили-тили-дон!

А. Белый. «Пепел»

Тили-тили-тили-бом,
Загорелся кошкин дом.
Ах, не месяц — целый год
Будет плакать рыжий кот.
Насандалил повар нос,
Дремлет в юрте эскимос.
В монопольке торгу нет, —
Для поэта все сюжет:
Келья, зори и кабак,
С дыркой старый четвертак,
Запах жареных котлет.
Генеральский эполет.
Новобранца узкий лоб,
фоб на дрогах, рядом поп.
Бриллиант или берилл.
Павиан или мандрилл.
Мрак и правда, свет и ложь,
Пара стоптанных калош.
Сколопендры острый нос
И довременный Хаос,
И Гоморра и Содом —
Тили-тили-тили-бом.

Зинаида Гиппиус

И я такая добрая,

Влюблюсь — так присосусь.

Как ласковая кобра я.

Ласкаясь, обовьюсь.

И опять сожму, сомну,

Винт медлительно ввинчу.

Буду грызть, пока хочу.

Я верна — не обману.

З. Гиппиус