Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 3. «Сатирикон» и сатриконцы

Когда на улицах столицы
Кружила в бешенстве гроза.
Когда у родины-тигрицы
Пылали мщением глаза.

Когда пришел и стал на страже

Хозяин истинный — народ.
Ждала Россия, что прикажет.
Куда направит тяжкий ход, —

Из черных ям, домов и башен

Единым зовом изошла
Столица светлая, и страшен
Был знак февральского числа.

Под белым куполом дворцовым.

Вобрав всю боль надежд и мук.
Рождалась явь, чудесным словом
Сплетя в одно мильоны рук.

Упали царские вериги,

Корона сорвана с герба.
Но вы взгляните — в пыльной книге
Страницы сблизила судьба…

Вы свергли иго, вы свободны,

Но он оплеван — красный цвет,
И цвета крови всенародной
Конторщик сшил себе жилет.

Плодятся мерзости, как крысы,

И звонко хвалит детвора
«Роман развратнейшей Алисы»
И «Тайны Гришкина двора».

Тоскою жадности не сыты,

В «концерты-митинги» спеша.
Всем рукоплещут Афродиты
И пляшут речи антраша.

Я вижу новую царицу!

В пунцовом бархате, в шелках,
Ее бесстыжие ресницы
Влюбленного повергнут в прах.

День ото дня жиреет свита,

Из горла рвется жадный крик.
Она гирляндами увита
Неувядающих гвоздик.

Пройдя с триумфом по панели.

Кричать всем гражданам «ура»
Ее величество велели
Коротким росчерком пера…

«Новый Сатирикон», 1917, № 19

В защиту смеха

В годину стройки и распада.
Бессилья, злобы, клеветы.
Стихии творчества и ада.
Распутства, мести, красоты
Заносишь ты, рука поэта.
Нагайку хлесткую свою,
И в это призрачное лето
Приемлешь светлый пыл в бою.
Гуляй по спинам фарисеев,
Рабов вчерашнего числа,
Под знамя скрывшихся злодеев,
Клевретов царского орла…
Казни испуг слепого труса,
В подполье скрывшего мошну.
Избавь конторщика от флюса
И в щуплый мозг вдохни весну…
 Гуляй по спинам с жарким свистом.
Гони с дороги воронье.
Его дыханием нечистым
Мечты отравлено копье,
О, не щади распутства света.
Пусть не смолкает дерзкий клич,
И пусть не дрогнет мощь поэта,
Подъемля Ювеналов бич!..

«Новый Сатирикон», 1917, № 29

Моя автобиография

1.

На берегу Днепра седого,
Назад тому немало лет,
В семье еврея молодого
Я мигом выскочил на свет.
Младенец был амура краше.
Все были рады крошке Саше.
От счастья красен, как кумач,
Схватил меня папаша-врач.
Несчастный! Если б сердце знало.
Что юмор выберет сынок,
Сатиры отточив клинок, —
Его б на месте доконало!
Но в те поры, склонясь в тиши.
Ловил он первый крик души.

2.