Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт

А вот выходит большая семья, которая была в полном составе. Привели даже маленького мальчика в костюмчике и бабочке, который выглядит, как маленький американец. К нему наклоняется его бабушка:

— Семочка, мамочка, тебе понравилось?

— Нес, ит уоз вери интрестинг.

— Ой, мама моя, как он уже хорошо говорит. Люба моя, ты смеялся?

— Иес, итс вери фанни.

— Фанни! Любонька, чтоб ты был здоров! А ты всё понял?

— Оф корс. Еврисинг.

— Сердце мое! Еврисинг! И что же ты понял?

— Что мы все правильно оттуда уехали!

V

Следующая — нарядно одетая женщина с украшениями на руках, ушах и вообще на всех местах, которые можно увидеть.

— Какой вечер! Какой вечер! Я сегодня встретила весь город. Гёрштейнов, Будницких… Рахиль с Абрашей вообще пришли всей семьей с новым зятем.

— Слушайте, говорят, он какой-то ученый. Что-то там открыл.

— Я вас умоляю! Открыл. Вы его видели, этого шмендрика? Форточку открыть он тоже не сможет.

— А Софу вы видели?

— Конечно! Пришла сразу с мужем и с любовником. Вот несчастная!

— Почему? Приятный муж, красивый любовник… Чем она несчастная?

— Именно тем! Муж и любовник все время надеются друг на друга, а она сидит на бобах. Но вообще, вечер замечательный. Я получила истинное удовольствие.

— А сам артист вам понравился?

— А кто его слушал? Пусть себе болтает. Я пришла на людей посмотреть.

VI

Неподалеку два хорошо одетых господина средних лет, явно несогласные друг с другом.

— Ой, такие дорогие билеты и такие дешевые хохмы!

— Ну почему? Вы не правы, были и удачные вещи.

— Перестаньте! Такие шутки может рассказывать любой еврей, только стесняется.

— Нет, не могу с вами согласиться. Это всё-таки юмористическая литература. Тут нужны и выдумка, преувеличение, гротеск. Это не каждый может написать.

— Да? Так вот, к вашему сведению, я недавно написал одну штуку, так там такая выдумка, такое преувеличение, что ему и не снилось.

— Да? А как эта штука называется?

— Очень просто — Инкомтекс!

VII

Вот выходит бабушка со слуховым аппаратом в сопровождении молодого человека, скорее всего, своего зятя.

— Слушай, — говорит она, — хорошие хохмы. Мне понравилось. Интересно, кто ему пишет? Жванецкий?

— Роза Абрамовна, при чем тут Жванецкий? Хайт же писатель. Он сам пишет.

— Сам пишет? Молодец! А кому? Жванецкому?

— Ой, с вами родить можно! Я ж вам русским языком объясняю: тот пишет себе, и этот пишет себе. Неужели непонятно?

— Да, непонятно! Если он не пишет Жванецкому, а тот не пишет ему. почему тогда у них одни и те же хохмы?

VIII

Следующие — муж и жена. Он довольный, расслабленный, а она явно чем-то напряжена.

— Хорошо, — говорит он. — Сходили, развеялись, было очень мило.

— Да? Откуда ты можешь знать? Разве ты смотрел на сцену?

— А куда я, по-твоему, смотрел?

— А, ты не знаешь?.. Ты смотрел на эту вашу красавицу. Лизочку Фарбер.

— Не говори глупостей! Ну, посмотрел пару раз, что здесь такого? Эффектная женщина…

— Кто эффектная? Она?! Я тебя умоляю! Сними с нее парик, смой косметику, и что ты увидишь?

— Тебя.

IX

Две подружки из тех, которые стараются не пропустить ни одного концерта.

— Зосенька, ну как вам, понравилось?

— Честно говоря, наполовину.

— Что значит наполовину?

— Я вам объясню. В начале концерта прямо передо мной сел вот такой здоровый жлоб. Так что я практически ничего не видела.

— Так вы бы пересели.

— Я во втором отделении так и сделала.

— Ну?

— Что ну? Вы же знаете мое счастье. Рядом со мной один толстяк так храпел, что я уже ничего не слышала.

— Выходит, половину вы не видели, а половину не слышали.

— Ну да! Поэтому мне и понравилось наполовину. Хотя, если мне вернут половину денег за билет, так я скажу, что это замечательный концерт!

X

Два старичка, которым еле хватило сил прийти на концерт, но зато хватает сил, чтобы спорить.

— Ой, тоже мне хохем-балайла! Между прочим, я этих еврейских хохмочек знаю побольше, чем он. Но я же не лезу на сцену.

— Вы?.. Ну, расскажите хоть одну.

— Пожалуйста… Значит, так: один еврей возвращается из командировки. Подошел к дверям своей квартиры и… забыл.

— Что забыл, ключи?

— Да нет!

— А что, чемодан?

— Да не он забыл, это я забыл, что там дальше в анекдоте.

— А-а… Может, там у жены любовник?

— Нет!

— Может, он квартиру перепутал?

— Слушайте, кто рассказывает анекдот: я или вы?

— Что вы сердитесь? Мне же интересно, что было дальше.

— Думаете, мне не интересно? Но я не помню. Знаете, что мы с вами сделаем? Я вспомню, в чем там хохма, и утром вам позвоню.

— Договорились.

— Кстати, напомните ваш номер телефона. Я его тоже забыл.

XI

Какой-то мистер с красным от гнева лицом собрал вокруг себя целую толпу.

— Нет, вы мне скажите: как им не стыдно? С чем они сюда едут? Между прочим, это Америка, а не какой-нибудь Крыжополь!

— А что такое?

— То самое! Вы слышали, что они несут со сцены? Такие грубости, такие пошлости — это же уши вянут!

— А что он такого страшного говорил?

— Я за ним не записывал! Ну, допустим, ладно, этот еще куда ни шло. Делает вид, что он интеллигент. Но вот недавно здесь был этот композитор… Добрынин. Вы были на том концерте?

— Нет, а что?