Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт

Она с презрением отворачивается и, размахивая хозяйственной сумкой, скрывается в темной аллее. Мы остаемся вдвоем. Я и чужой ребенок. Подождем. Должен же за ним прийти настоящий отец. Проходит пять минут… Десять… Пятнадцать. Никого. Начинается дождь. Мелкий, противный. Мимо нас бегут люди, похожие на меня, но настоящего отца все нет. Ребенок начинает хныкать. Наверное, он замерз или хочет есть. Я заглядываю в коляску. Симпатичный мальчик, даже чем-то на меня похож. Может, действительно пойти с ним домой? Посидим, обогреемся, а потом вернемся.

Я иду по улице, толкая перед собой коляску с чужим ребенком. Холодные капли дождя падают мне за шиворот, но я не обращаю внимания. Мне хорошо. Сейчас улицы пустынны, и я хоть несколько минут могу побыть самим собой. А мне это очень нужно. Ведь день не окончен, впереди еще встреча с женой. Интересно, за кого она меня примет сегодня?..

Однофамилец

Вот скажите, какая фамилия пo-вашему, лучше: Пантелеев или Бархударов?.. Думаете, одинаковые?.. Я тоже так раньше думал.

Но жизнь мне подсказала, какая лучше. Это еще год назад случилось. Как-то в воскресенье решил я себе на завтрак картошки поджарить. Стою на кухне, орудую ножом. Вдруг телефонный звонок.

— Пантелеев, — говорят, — ты чего на воскресник не выходишь? Все жильцы уже собрались.

Я стою, молчу. Tак хотелось картошечки жареной— и вот на тебе! А они свое:

— Ты что молчишь? Может, думаешь, что ты лучше всех, а, Пантелеев?

А я ни с того ни с сего возьми да брякни:

— А я вам не Пантелеев.

— А кто же ты?

Действительно, кто я?.. Огляделся по сторонам, а у меня под ножкой стола лежит старый учебник русского языка. Автор — Бархударов. Я и говорю:

— Бархударов я, вот кто!

— Ой, — говорят, — товарищ Бархударов, извините. А где Пантелеев?

— Занят он, — говорю, — картошку мне чистит.

— А когда освободится?

— Когда освободится — посуду за мной вымоет и помойное ведро вынесет.

— Понятно. Простите за беспокойство, товарищ генерал. — И трубочку — бряк. Вот это да, думаю, как фамилия подействовала. Какого-то совершенно неизвестного Бархударова за генерала приняли. Ну, позавтракал я и забыл об этой истории. Но жизнь мне сама про эту фамилию напомнила.

С тещей моей небольшая неприятность случилась. Померла она. Ну, померла и померла, но надо ж хоронить. А где? Проблема. Жена весь город обегала — нет мест. Ну, тут я про Бархударова и вспомнил. Снимаю трубку и звоню на самое лучшее кладбище.

— Категорически приветствую, — говорю. — Бархударов беспокоит.

— Товарищ Бархударов, здравствуйте! Что можем для вас сделать?

— Для меня, — говорю, — слава богу, пока ничего не нужно. А вот теще моей вы. действительно, нужны.

— О чем разговор! Теще товарища Бархударова, отца советского дирижабля, непременно поможем. Пусть завтра зайдет.

— Вообще-то, — говорю, — завтра она не сможет. Мы ее завтра похоронить хотели.

Они говорят:

— Ах, в этом смысле… Ну что за вопрос — сделаем.

— Но я слышал, что у вас с местами туго.

— Трудновато, конечно, но для вас сделаем.

Я говорю:

— Для меня не надо! Вы для нее сделайте.

— Конечно, конечно. Самое лучшее место для нее выделим. Солнечная сторона, метро рядом, на следующий год универсам откроют. И окружение хорошее, много интеллигенции.

И что вы думаете?.. Для тещи Бархударова и место нашлось, и цветы, и духовой оркестр. Ансамбль дома пионеров два часа песню пел: «Лучше нету того свету…» Представляете, что это за фамилия? Вроде бы ничего не говорит, а что-то напоминает. Вроде бы никто и в то же время кто-то. И, главное, в самой фамилии что-то мощное есть. Будто камни с горы катятся: Бар- ху-да-ров! Одним словом, начал я потихоньку этой фамилией пользоваться. То в магазин позвоню, то в аптеку, то в кассу железнодорожную. Совсем другая жизнь пошла. Картошку на завтрак уже не ем, рыбкой дефицитной балуюсь, водочку пью только с винтом, и учебник Бархударова у меня уже под ножкой стола не лежит — новый стол привезли.

Но ведь у нас не бывает, чтоб все время хорошо. Обязательно что-нибудь приключится. И приключилось. Выхожу я как-то из одного магазина. Естественно, с черного хода. Сапоги я там для жены взял. Тут подходит ко мне товарищ в штатском:

— Будьте добры, ваши документы.

Ну, я предъявил.

— Так, — говорит, — товарищ Пантелеев, следуйте за мной.

Заводит меня обратно к директору и говорит:

— Товарищ директор, на каком основании вы продали ему сапоги?

Тот говорит:

— Как? Это же товарищ Бархударов! Сын министра землетрясений.

— Если бы! Это же какой-то Пантелеев.

Тот даже с места вскочил:

— Как — Пантелеев? Какой Пантелеев? А на каком же основании вы у нас сапоги купили?

— А на основании того, — говорю, — что у моей жены сапоги каши просят!

Ну, конечно, скандал! Отобрали сапоги, да еще говорят:

— Еще раз с черного хода придешь — света белого не увидишь!