Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 42. Александр Курляндский

— Тогда так и сделаем. Увеличим задержание. До пожизненного. Кто доживет — отпустим.

Блинов полистал другие папки. «Права органов милиции… Трудовые лагеря… Выдворение иностранных граждан СНГ… Таможня и пошлины… Лицензии и налоги… Наука и культура…»

«Президент» расширял права органов милиции, ужесточал таможенный режим, увеличивал налог на капитал. Многие его идеи высказывал и сам Блинов. К сожалению, появлялось второе лицо и все портило. Вечером, в хорошем настроении Президент соглашался, а утром оно появлялось.

Много, много тут есть полезного… Опубликовать — вот начнется! Впрочем, народ будет рад. Вот здесь, в третьей папке. «Увеличить минимальный оклад до прожиточного уровня бизнесмена». А деньги где взять? Найти волшебную палочку? Или золото партии? Вот было бы здорово! Да-а… Если опубликовать, второе лицо хватит «кондратий».

Эта мысль была настолько неожиданной, что Блинов улыбнулся.

— Ты че? — заметил его улыбку «Президент».

— Так…

«Много, много здесь ценного. Придет настоящий — поймет. Покричит, обматерит и успокоится. Он и сам не против. Только надо начать».

— Ну? Будем печатать?! — спросил двойник.

Блинов завязал тесемки, сложил папки, одну на другую.

— А я тут при чем? Вы — Президент, решайте.

10. Ширится волна протеста

В Москве, на Пушкинской площади, теплым субботним днем состоялась демонстрация. Трудно было предположить, что ее участники, настроенные весьма агрессивно, представляют одну из самых мирных категорий общества — наше славное чиновничество. Многие скрывали лица под низко надвинутыми кепками и шляпами, оно и понятно, работало телевидение, щелкали затворами корреспонденты — кому охота показывать лицо в свете новых указов.

Жара стояла невероятная, совсем не апрельская, не только асфальт, тела плавились. Ни облачка, ни тучки. Лишь отдельным счастливчикам повезло, кто попал в тень великого поэта, слева от бронзовой спины. Но таких были единицы. Тень поэта была хоть и длинная, но тощая. Остальные же, и в их числе полковник Малышко, изнемогали от жары. Три банки «Туборга», выпитые за обедом, выходи ли из всех пор малышкинской кожи, щекотали спину, заливали глаза. Полковник ничего не знал о предстоящей демонстрации (это было не по их ведомству) и назначил свидание здесь, у памятника, а теперь ищи ее…

— …выражаю решительный протест непродуманным действиям Президента! — выкрикивала со ступенек толстая бабенка. — У меня сын, маленькая дочь, муж-алкоголик. Да. Беру взятки. Беру и буду брать!

Собравшиеся зааплодировали.

— А что мне? На панель идти?!

«Там тебя только и ждут», — подумал Малышко, вспоминая стайку ухоженных «курочек» у «Националя».

— А я скоро выйду на пенсию, — говорил оратор в шляпе с подшитой вуалью. — Я садовнику плачу в месяц больше, чем получаю за год. И за это меня будут сажать?

Малышко, как ледокол, раздвигал толпу. Всматривался в каждое симпатичное женское лицо. Лица не догадывались о причинах его внимания и старались побыстрее спрятаться.

Микрофон взял крепко сбитый мужчина в маске сварщика. Узнать его было невозможно, но голос…

— … Вы с другого конца на проблему взгляните. Станет ясно, кому нужны такие указы. Взятка — не только взятка. И не столько. Это самый быстрый способ решить дело. Без нее все развалится, замрет. Заводы, транспорт, такси. Где достать бензин, зерно? Кто просто так даст?! Этого они добиваются? Долой антинародный указ! Долой антинародную масонскую политику вождей!

Толпа с энтузиазмом подхватила:

— До-лой! До-лой!!

Кто-то запел:

— Весь ми-ииир… на-силь-я мы-ыыы…

Малышко кожей чувствовал, что становится опасно.

Он выбрался у «Известий» и лишний раз убедился в чувствительности своей кожи. Милиционеры, стоявшие группками, то тут, то там, у подземного перехода, у «Макдоналдса»,

у входа в метро, пришли в движение, взяли «наизготов» палки. Откуда ни возьмись, подкатили зеленые автобусы. Из них выпрыгивали ребята в форме курсантов. Начиналось действо, согласно одному из новых указов Президента.

И тут он увидел Сьюз. В легкой цветастой кофточке, короткой мини. Стройную, обворожительную, с веселыми глазками.

— Хай! — сказала она. — Я первая тебя увидела. Ты устроил все это? Чтоб я тебя не нашла?

Полковник, может быть, впервые, по-настоящему, вдруг захотел забыть свой план, согласно которому надо выяснить, кто такая Сьюз, на кого она работает, что ей удалось выведать и с какой целью она пытается соблазнить охранника Президента.

— Куда мы пошли? Дом кино? Там пресс-конференция. Это моя работа. О’кей?

— О’кей!

Малышко любил Дом кино. Особенно его ресторан. Недорогой, по сегодняшним временам, демократичный. Там можно было оказаться за одним столиком и с режиссером, и с фотомоделью, и с торговцем оружием. Или со всеми вместе.

— Как добрался? Жена ругалась?

— Била сковородкой!

— О?!

— Пощупай — шишка.

— Что есть «шишка»?

Малышко приложил ее руку к своему многострадальному черепу, где был костяной нарост после удара гранатой. Во время штурма дворца Амина. К счастью, граната не взорвалась. А бросил ее капитан Зубов ночью. В аминовский «Мерседес». Не зная, что там, в засаде, Малышко.

Сьюз оценила шутку: