Антология сатиры и юмора России XX века. Том 6. Григорий Горин

Монс. Зря! Кабы подслушивал, знал бы, что говорили с царицей лишь о делах. А на коленях ползал, поскольку государыня заколку потеряла… Искал…

Балакирев. Так точно, ваше превосходительство… Я так и подумал. Дозвольте поднять? (Поднимает заколку фрейлины.)

Монс. Молодец! Глаз отменный… И соображаешь быстро. Челобитная была от маменьки твоей, насчет выделения квартиры. За усердие получишь на Васильевском острове… В лучшем месте.

Балакирев. Благодарствую, ваше превосходительство! Век не забуду!

Монс. Забудешь – напомню.

Слышны аплодисменты, крики «Виват!». С балкона появляются Екатерина и Петр.

Екатерина. Ну что ты, ей-богу, Петруша, как мальчишка?. Мыслимо ли дело – по веревкам на балкон влезать? А ну бы сорвался?

Петр. Никак сие невозможно, мутер. На лучших голландских фрегатах учили по канатам лазать… Да и народ сейчас смотрел!.. Можно ли допустить, чтоб русский царь перед своим народом с балкона падал?.. Вся бы Европа содрогнулась! (Монсу и Балакиреву.) Верно говорю, ребяты?

Монс и Балакирев. Так точно, господин бонбардир!

Петр. Молодцы! Четко отвечаете… (Екатерине.) Как тебе новый камергер? Хорош?

Екатерина (иронично). Да уж куда лучше…

Петр (обнял Екатерину). Не сердись, мутер. Привыкнешь. Он малый четкий, надежный. (Подошел к Балакиреву.) А это у меня новый потешный майстер…

С балкона вдруг раздается треск, истошный крик, звук падающего тела.

Чего еще там стряслось? Сбегай, Ванька!

Балакирев пулей метнулся к балкону.

Ванька Балакирев! Потешный мастер… Уж такой языкастый, такой… Его Меншиков сыскал…

Екатерина. Да уж слышала…

Балакирев (возвращается запыхавшись). Беда, государь! Беда! Принц Голштинский… полез на балкон да… наземь… ебс…

Петр (прерывая). Тихо ты!

Екатерина (испуганно взвизгнула). Ой! Ведь просила, Петруша! Не пои принца… Не пои!

Петр. Да как же не поить, коли он принц? И в зятья просится? (Балакиреву.) А ты – дурак! Я тебя хвалю за остромыслие, а ты… «Беда! Беда!!»

Балакирев. Так ведь упал же ж…

Петр. Упал – не пропал… Ты изволь изложить енто событие весело… Приятственно для общества. Тем более тут дама!

С балкона вновь слышен трески крики принца Голштинского.

О! Кажись, снова на штурм пошел… Погляди-ка!

Балакирев стремглав убегает на балкон, затем возвращается с улыбающейся рожей.

Петр. Ну?

Балакирев. Осмелюсь доложить, ваше величество, – все в порядке! Принц не упал…

Крики с балкона.

Оне – в полете…

Крик.

Портками за крюк зацепились и парят-с…

Екатерина. Господи! Снять же надо! Немедленно!

Балакирев. Слушаюсь! (Бросается на балкон, через мгновенье возвращается со штанами принца.) Исполнено, государыня! Снял-с!..

Екатерина. Дурак! А принц где?

Балакирев. На балконе дремлют… после восхождения. Прикажите внести?

Екатерина (засмеялась). На кой ляд он сдался? Да еще без порток…

Петр (обнял царицу). Ну вот, мутер, и ты повеселела. Молодец, Ванька! Рожа невинная, точно ангел с похмелья, но чудить умеет! Расскажи, как тебя Меншиков в Преображенском полку отыскал!

Балакирев. Удобно ли, господин бонбардир, при дамах-с?

Петр. При каких таких «дамах-с»? Здесь из дам одна государыня, так и она в полку служила, солдатам портки стирала… Всего наслушалась! Рассказывай!

Екатерина. Про то, как князь голых на плацу построил?.. Слышала я уже…

Петр. Не… Там же не в том соль… Там главное – как они «ранжир» замеряли… Кому, говорит, циркулем, а у кого, говорит, вдоль дороги растянуть… да шагами мерить… (Смеется.)

Екатерина. Не вдоль дороги, а вдоль забора… Знаю.

Петр. Нет… Вдоль дороги…

Екатерина. А я говорю – вдоль забора… Мне так пересказывали.

Петр. Ну, дуры пересказывали… Вдоль забора – не смешно совсем. Скажи, Иван, кто из нас прав?

Балакирев. Обои, ваши величества! Там и забор был… и дорога рядом… И так, и так мерил…

Петр. Вишь, какой хитрожопый Ваня! Молодец! Ладно… Ступай… В другой раз расскажешь… (Монсу.) И ты ступай, Виллим Иваныч! Ты тоже молодец! И не улыбнулся ни разу. Значит, службу свою правильно понимаешь…

Монс. Стараюсь ради Отечества, государь!

Монс и Балакирев уходят.

Петр. Ну как, мутер, хороший у меня шут?

Екатерина. Хороший, Петруша! У тебя вообще нрав веселый, всем известно. Вот придумал мне в камергеры брата бывшей полюбовницы назначить… То-то всем смешно при дворе станет.

Петр. Она уж померла давно, полюбовница…

Екатерина. Царство ей небесное… Да только чувствую, ты ее частенько вспоминаешь. А теперь и я буду вспоминать да зубами скрежетать…