Антология советского детектива-15. Компиляция. Книги 1-11

— Ты брось! — оборвал его Брокман. — Надо! Каждый день надо напоминать. И не тебе одному: всем нам. В таком деле, как наше, легко голову потерять. А потеряешь голову — наделаешь беды хуже контрреволюции. Один был такой, тоже не любил, чтобы напоминали. Вывели в расход. Следственных избивал… Ты это учти. Мы не жандармы. На нас народ смотрит как на Советскую власть, и это каждую минуту надо помнить. — Он поднялся и пересел к столу. — Теперь так… Работы будет много. И днем, и ночью, и без воскресных дней: контрреволюция праздников не справляет. Для начала пойдешь в отдел по военным делам и шпионажу, поскольку опыт есть. Начальником у тебя будет уполномоченный Величко, Он сейчас на операции, так что явишься к нему завтра. Сегодня отдыхай, устраивайся… Сапоги закажи. Спроси у Фельцера, он тебе сапожника посоветует,

— Уже посоветовал.

В дверь просунулась голова дежурного:

— Пришел Филиппов.

Алексей встал.

— Посиди, если хочешь, — сказал Брокман, — привыкай к обстановке. Этот Филиппов — начальник авиационного отряда. Нужный человек, но фрукт…

Он не договорил: Филиппов вошел в комнату.

НОВЫЕ ВСТРЕЧИ

С первого взгляда было видно, что это летчик: обветренный, загорелый до медной черноты, в синем, покрытом пятнами комбинезоне. На сгибе локтя висели защитные очки и летный шлем. По бокам болтались на длинных ремнях планшет и маузер в деревянной кобуре. — Филиппов явился, — доложил он.

— Здравствуй, садись, — сказал Брокман. — Это Михалев, наш сотрудник.

Филиппов небрежно кивнул Алексею и сел. Планшет и маузер положил на зеленое сукно стола. Он держался уверенно и даже несколько развязно, как человек, знающий себе цену.

— Что у тебя там вышло с Исаковым? — спросил Брокман.

— Ага, уже нажаловался! — усмехнулся Филиппов. — Ничего такого особенного не вышло.

— Ты почему отказался сегодня от полетов?

— Значит, была причина. Вчера полетал — и хватит. Мне горючее с неба не накапывает.

— Для тебя приказ начальника военучастка существует? Первый день в армии, дисциплины не знаешь?

— Ты на меня не кричи, товарищ Брокман, — спокойно сказал Филиппов. — Мне теперь Исаков не указ…

— Это еще почему?

— А вот погляди. — Филиппов достал из планшета какую-то бумагу и протянул ее Брокману. — Получил приказ из Николаева. Велят всем составом и с аппаратами отбыть в тыл на новую базу…

Брокман читал приказ, и лицо его заметно бледнело. Он медленно сложил бумагу и, подумав, бросил ее в ящик стола.

— Так вот, Филиппов… Никуда ты отсюда не полетишь. — У него дернулась щека.

— Да ну? — произнес Филиппов с едва заметной иронией.

— Никуда! Я приказ отменяю!

— Не имеешь права, товарищ председатель!

— Не твоя забота! Этот приказ — предательский.

— Тебе всюду предательство мерещится!

— Мерещится? Ты сам подумай: где вы сейчас нужней — здесь или в тылу?

— Положим, что здесь, — начал было Филиппов, — не в том дело…

— В том! — перебил его Брокман. — Для нас авиация чуть ли не единственный способ артиллерийской разведки. Перед самым наступлением перевести вас в тыл — такое только враг мог придумать.

— Да мне-то что! — досадливо поморщился Филиппов. — Ты сам говоришь: дисциплина. Велят — надо исполнять.

— Повторяю: никуда ты не полетишь! Сейчас напишу распоряжение, что я под угрозой ареста запретил тебе исполнять приказ номер двести шестнадцать дробь восемнадцать, так как считаю этот приказ вражеской вылазкой. Хватит с тебя?

Филиппов явно заколебался.

Брокман встал, сдавил в кулаке бронзовый набалдашник пресс-папье.

— Послушай, Филиппов, — проговорил он негромко, но так, что летчик быстро поднял на него глаза, — я тебя знаю как большевика, иначе я бы по-другому разговаривал… Там, в штабе, какая-то сволочь засела, заявляю это тебе, как партийному товарищу. И предупреждаю: исполнение подобных приказов — все равно что предательство революции! Моя ответственность больше твоей… Улететь я тебе все равно не дам. А улетишь— найду где хочешь. Так лучше сам осознай…

Алексей видел, что Филиппов сдается. Он уже не возражал, а только смотрел на Брокмана, хмуря желтые выгоревшие брови.

Хотя Алексею трудно было судить, прав Брокман или нет, но во всем облике председателя ЧК и в его манере говорить была такая уверенность, спокойная сила, которая убеждала помимо слов. Глядя на него, Алексей подумал: «Вот это мужик! Боевой!»

Он не стал дожидаться конца разговора. Пользуясь тем, что Брокман и Филиппов забыли, казалось, о его существовании, он подобрал свои пожитки и вышел из комнаты.

В коридоре Алексей столкнулся с румяным пареньком — дежурным.

— В порядке? — поинтересовался тот.

— В порядке. Работать у вас буду. Дежурный протянул руку:

— Приятно познакомиться. Оперативный комиссар Федор Фомин. — И сразу переходя на «ты», спросил: — Ну, как тебе наш председатель показался?

— Крепкий!

— Ого! — Фомин со значением поднял палец. — Сама сила!

Паренек он оказался расторопный. Куда-то сходил, достал талоны на обед и отвел Алексея в столовую.