Антология советского детектива-30. Компиляция. Книги 1-20

Нинель Ивановна, ошеломленная, даже не пыталась остановить распалившуюся мамашу. И неизвестно, чем бы закончился этот разговор, если бы не подошла заведующая учебной частью, учительница опытная, повидавшая на своем веку мно-огих родителей. Она за руку отвела Клавдию Михайловну в свой кабинет, усадила и, развернув классный журнал шестого «Б», показала, сколько раз Коля отказывался отвечать уроки, сколько делалось ему замечаний и за что, по каким предметам грозят ему двойки в четверти. В заключение сказала:

— Если он не подтянется по этим предметам, если будет замечен еще в чем-нибудь предосудительном, вроде записочки, из-за которой вас сюда пригласили, сообщим в партком и профком предприятия, где вы работаете, пусть воспитывают вас, если вы не желаете воспитывать сына.

Ушла из школы Клавдия Михайловна присмиревшая: не улыбалось ей иметь дело с профкомом и парткомом. Колю дома пожурила, мужу устроила разнос.

В школе Николай Чижов не вырывался из серенькой среды троечников, а если и досаждал учителям, то мелкими пакостями. Зато дома, во Втором автобазовском, Коля был на виду и не он плелся в чьей-то свите, а вокруг него клубились мальчики. Притягивал не столько сам Коля, сколько игрушки, которыми он владел. Ни у кого в переулке не было настоящего двухколесного велосипеда, а у Коли был. И он иногда давал ребятам покататься на нем. Не часто и не за так. Либо требовал что-то сделать за него — воды принести, в магазин сбегать, либо в уплату за будущие услуги.

Потом купили мальчику духовое ружье.

Обнаруживая ловкость и терпение, Коля охотился за кошками, стрелял воробьев и ласточек, случалось, поднимал ружье на крупного зверя — палил в собаку. У него была и своя собачонка по кличке Шарик — мохнатый верткий песик, взявший в привычку вероломно, подкравшись сзади, цапать ребятишек за ноги. От рождения Шарик имел характер незлобивый, но вырос в собачонку довольно-таки вредную оттого, что Коля постоянно его науськивал — то на соседских девчонок, то на кошек.

Из-за этого Шарика вышла однажды неприятная история, ставшая предметом разбирательства в квартальном комитете.

Две девочки, Оля и Света, играли в переулке в свои девичьи игры. Появился Шарик и ни с того ни с сего, по обыкновению молча, стал хватать девчонок за икры. И тут пес действовал не сам по себе: за деревом с ружьем в руке, незаметно, как настоящий охотник, притаился Коля.

Оля ногой оттолкнула собачонку, она завизжала и, поджав хвост, побежала к хозяину. Коля вышел из-за дерева и грозно спросил:

— Вы почему бьете мою собаку?

— А пусть она не хватает за ноги, — ответила Оля.

Тогда Коля поднял духовое ружье и направил на Олю.

Девочка отвернулась, и он выстрелил ей в спину. Пуля пробила курточку. Оля вскрикнула. Тогда Коля прицелился в Свету, та в страхе вытянула руки, закрываясь ладошками. Духовое ружье выстрелило еще раз. Пуля попала Свете в руку. Девочка заплакала. Коля взял своего Шарика под мышку.

— Теперь будете знать, как бить ногами мою собаку, — сказал он, повернулся и пошел, не оглядываясь.

У Оли дело обошлось небольшим синяком на спине, Свету водили в больницу, ранку на руке зашивали, так что на всю жизнь на запястье остался шрамик.

Мать Светы пошла к Чижовой, но та жалоб на сына слушать не захотела. Она и в дом жалобщицу не пустила, встретила на пороге и на весь большой двор срамила мать Светы и ее дочь, от которой ее мальчику нет житья.

Делом этим занимался квартальный комитет, к Чижовым приходил участковый милиционер. Его Клавдия Михайловна в дом пустила, и пробыл он там не меньше получаса. Вышел с духовым ружьем под мышкой и сильно порозовев лицом, хотя никто не слышал, чтобы Клавдия Михайловна кричала на участкового.

На какой срок было заарестовано ружье, соседи точно не знали, но полагали — не более чем на пятнадцать суток: не успели соседи оглянуться, как Чижов-младший снова появился на улице со своим ружьем.

В нескольких шагах от стола, за которым сидят судья и народные заседатели, стоит рослая девушка в драповом пальто, из которого она уже выросла. Та самая Света. Она рассказывает, как играла с Олей, как кусал их за икры Шарик и как стрелял в них Коля из своего духового ружья. Показывает шрамик на руке. Судья просит ее подойти поближе. Наклонившись через стол, народные заседатели рассматривают руку девушки.

— А если бы в глаз? — говорит народная заседательница, немолодая худенькая женщина. Крупные смуглые руки ее, лежащие на желтой столешнице, вздрагивают при этом. Андрей Аверьянович знал, что она работает в пригородном совхозе. Теперь он с уверенностью может сказать, что у нее есть дети, и она представила себе, как это могло быть с ее ребенком.