Антология советского детектива-32. Компиляция. Книги 1-20

Как-то странно посмотрев на Кямилова, он подошел совсем близко к секретарю райкома и что-то тихо сказал. Вахидов прочитал телеграмму. Из центра сообщали, что Кямилов отстраняется от работы и вызывается в распоряжение республиканских организаций, и указывалось, что на его место следует выдвинуть кого-нибудь из районного актива. «Кого же рекомендовать? подумал Вахидов. — Джаббарзаде или Джалилова? Ну, этот вопрос решит пленум. Кого бы из них ни выбрали, они оба лучше этого вельможи», и он молча придвинул Кямилову телеграмму.

Тот величественно взял телеграмму, полагая, что Вахидов все же хочет с ним посоветоваться по вопросу, который не может решить сам. Он несколько раз внимательно прочитал текст. Испарина покрыла его тело. Не веря глазам своим, он еще раз приблизил к себе бланк, но буквы сливались в одно туманное пятно, и, не различая ни слова, он опустил листок на стол.

— Ну что ж… Ничего… — пробормотал он. — Мы еще скажем свое слово.

Вахидов спросил у Мехмана:

— Мы, пожалуй, закончили с вами? У вас все? А что за дело, вот то — в толстой папке?

— Это материалы ревизии детсада. Дело Зарринтач Саррафзаде.

— Разве Джабиров передал акт обследования в прокуратуру?

— Да, есть основания для привлечения ее к ответственности.

Вахидов почти с сожалением посмотрел на Кямилова.

— Но ведь они… недавно справили свадьбу. Вот ведь как нехорошо получается.

Мехман искренно сказал:

— Я бы тоже не желал этого, но, к великому моему сожалению…

— Вы уверены в своей правоте, товарищ прокурор?

— Уверен.

— Вы уже до того дошли, что отнимаете у нас наших жен? — Рука Кямилова, державшая смятый платок, задрожала.

Вахидов повторил пословицу, которую уже вспоминал сегодня:

— Когда верблюд пляшет, начинает валить снег. — И добавил: — Каждый выбирает себе пару по вкусу.

— Может быть, вы и меня привлечете к ответственности? Может быть, я украл в детском саду простынку или чайную ложку?

— Если такое обнаружилось бы, вы отвечали бы так же, как и любой другой гражданин. Думаю, что злоупотребления в детском саду более серьезны, чем пропажа простынки или чайной ложки…

— Ну что ж, пускай… пусть будет по-вашему! — язык Кямилова заплетался. — Вы хотите оклеветать меня? Если после стольких лет работы в этом районе я ухожу с такими обвинениями, посмотрим, с какими обвинениями уйдете вы через годик.

Он встал, оперся руками о стол и крикнул хриплым голосом:

— Мы тоже немало боролись, воевали за эту жизнь, за этот строй! Немало здоровья отдали! — Кямилов сверлил, испепелял Мехмана своим взглядом. — Ты, парень, только цыпленок, недавно вылупившийся из яйца, а надуваешься, хочешь разбухнуть, чтобы стать в моих глазах драконом. Разве так можно? Разве так делают? Не вызвали, не поговорили один на один, а просто росчерком пера отозвали человека, который долгие годы, как Фархад, долбил скалы киркой!

— Долгие годы вы забавлялись, играя законом, как мячиком. Не легко вам теперь будет выйти из этой игры! — запальчиво сказал Мехман.

— А что я делал плохого, скажи, пожалуйста? — воскликнул Кямилов. Грабил на большой дороге или почту похитил?

— Вы слишком часто действовали не по закону! И это стало, наконец, известно вышестоящим органам.

— Но почему эти органы не спросили у меня, так ли было дело?

— Когда документы не вызывают сомнений, — не к чему спрашивать.

— Так, значит, это твоя работа? Кто же это повлиял на тебя? Кто научил тебя вырыть яму, чтобы свалить старика. По возрасту я гожусь тебе в отцы!

— Никто меня не учил, и я никому не рыл яму! Я только выполнил свой долг, ни больше, ни меньше!

— А товарищ Вахидов? Согласен ли он с тобой? Он же серьезный руководитель, мужчина, — залепетал Кямилов. Он готов был молить о помощи, просить Вахидова простить все грубые выходки. Страх, растерянность овладели этим, еще недавно самоуверенным, человеком. — Райком партии — это штаб! Может быть, штаб меня помилует. Есть же коллегиальность. Пусть я старый человек, но я, не забывайте об этом, работник этого штаба… Товарищ Вахидов, что же это такое? Мардан!

Я прошу извинения, если я не так говорю… — Кямилов почти простонал Воды! Стакан воды!

Вахидов налил из графина воды и протянул стакан Кямилову. Тот жадно выпил.

— Еще стакан. Прошу…

Вахидов налил еще. Кямилов осушил и этот стакан и опять повернулся к Мехману.

— Когда речь идет о таких, как вы, прокурорах, я могу и вас, и подобных вам растоптать! Что для верблюда легкий укол иголкой!

— Но вам не придется ни топтать нас, ни терпеть уколы иголкой. Вы будете отвечать за искажение советских законов.

— Видите, товарищ Вахидов, слышите? — воскликнул Кямилов. — Смотрите, как этот парень беспощадно кидается на старика, годного ему в отцы…

Вахидов решил пресечь все попытки Кямилова найти лазейку.

— Я считаю, что товарищ Мехман прав, — твердо сказал он.

— А мы? Мы, дробившие, как Фархады, мозолистыми руками горы и скалы, неправы?

— Я не узнаю вас, Кямилов!

— Но если я признаю свои ошибки и собственной рукой изменю свои ошибочные решения. Что тогда?

Вахидов сказал с горечью:

— Я долго надеялся на это, Кямилов. Но, как видно, горбатого могила исправит…