Антология советского детектива-32. Компиляция. Книги 1-20

Леван вел беседу по всем правилам криминалистики. Перекидывался пустяковыми фразами, не давая в то же время упасть беседе ниже определенного градуса. Я представляю себе, что творится в эту минуту в душе Филонова. Держится он неплохо, немного вызывающе, но в рамках. Говорит, поддерживает беседу, а у самого в сердчишке проклятый вопрос чертиком выскакивает: что это? Простая проверка и, значит, обычные неприятности? А может, что-то стало известно о фальсификатах Токийского блока? На днях продал три подделанных блока. Мужики были неопытные, клюнули на сказочно низкую цену — блок за четыреста рэ вместо семисот пятидесяти по каталогу. Накопилось еще немало всего, что могло бы заинтересовать милицию, но угро — совсем другие песни, что же нужно этому капитану? Так примерно расшифровывались взгляды филателистического жучка, которыми он время от времени меня одаривал.

— Ну, давайте, Юрий Самойлович, познакомимся с вашими запасами на черный день. Зачем скромничать?

Филонов с неохотой достал из кармана записную книжку. На каждой страничке были наклеены полосы из пленки, и получилось нечто вроде крошечного кляссера, вместимостью, впрочем, он вполне мог бы поспорить с десятирублевым.

— Неплохой подбор... Полюбуйтесь, капитан, серия челюскинцев. Марки негашеные, клей в идеале, зубцовка в порядке. А стоит серия три сотни с лишним...

— Четыреста, — машинально поправил Филонов, но, почувствовав, что это не тот случай, когда следует демонстрировать эрудицию, добавил: — Только кто же по каталогу продает! Процентов шестьдесят цены — если повезет!

— И когда это вы, Юрий Самойлович, себе в убыток торговали?

— Разве я виноват, что за двадцать лет марки поднялись в цене? Дороже каталога не продаю, так что никакого криминала...

— Это если мы, генацвале, всей душой поверим, что марки из вашей коллекции. Только мы без особых забот докажем, что блок номер тысяча триста шестьдесят два вы приобрели две недели назад в клубе филателистов города Электросталь. И продавца мы представим, и цену, по которой блок приобретен, уточним. Под какую же статью, генацвале, описанное деяние подпадает?

— Сто пятьдесят четыре.

— Молодец! Сто пятьдесят четвертая статья УК РСФСР трактует вопросы о спекуляции. А теперь вопрос на засыпку — учитывая повторное привлечение по вышеназванной статье, а также сумму стоимости блока — полторы тысячи рублей, какой приговор суда наиболее вероятен?

— С конфискацией, что ли?

— И гадалки не требуется!

— Нет, граждане, так разговор не пойдет. Блок купил — можете доказать, продавца отыщете. Только материал из моего кляссера и продавать его не собираюсь, для себя купил и продавать не думаю. Просто не успел в альбом вставить. Жду немецкие клеммташи. Так что без козырей играете! — И Филонов с облегчением вздохнул, орлом — сверху вниз — оглядел нас.

Сколько раз твердили миру, что не бывает только положительного героя или отпетого злодея. В каждого из нас, грешных, намешал Господь Бог для разнообразия всего, что оказалось под рукой: и сахара, и сольцы, и перчика, и уксусом все это сдобрил. Если отвлечься от этого общего рассуждения, то я лично ненавижу, когда на меня смотрят сверху вниз! Так что зря развеселился гражданин Филонов, заставив меня раньше намеченного вступить в разговор,

— Ошибаетесь, Юрий Самойлович. Про покупку в городе Электростали вам товарищ Енукашвили рассказал для примера. А вот о беззубцовой фестивальной серии пятьдесят седьмого года, о серии «Проекты высотных зданий», трех блоках типа один семидесятого года мы можем предметно побеседовать. Как показало начало разговора, юридически вы подкованы, эрудиции не занимать, о смягчении наказания в случае чистосердечного признания вам известно. Дело, конечно, не наше — суд принимает окончательное решение, насколько признание искренне...

Ну, вот теперь все в порядке — Юрий Самойлович, как ему и полагается, стал маленьким-маленьким, но военное искусство требует непременно предоставлять противнику возможность отступления. Иначе сопротивление будет, что называется, до последней капли крови.

— Вижу, ситуация вам ясна, проверим готовность к чистосердечному признанию. Интересует такая тема: Николай Федорович Ильин в вашей жизни...

Филонов становится еще меньше. Подобно хамелеону, он каждую минуту меняет окраску: то краснеет, то багровеет, то приобретает какой-то лягушачье-зеленый цвет. Если бы он только подозревал, что мы почти на равных и что наша беседа напоминает детскую игру «холодно-жарко». Условия очень простые: я должен догадаться, что в словах Филонова правда, что — полуправда, что — чистая ложь. В свою очередь, он тоже пытается по моей реакции сориентироваться в своих показаниях. Филонов, подобно игроку плохой футбольной команды, откровенно тянул время, стараясь выиграть каждую минуту, будто на нашу беседу отведено всего девяносто минут.