Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ)

— Понятно, — ответили старший оперуполномоченный и старший участковый.

— Раз понятно, то после планерки вооружайтесь и в бой! Старшим в группе — Черняев, — даже в суматохе не забыл назначить старшего Иван Иванович.

— Есть!

— Василенко и Астахов — в засаду… в общежитие… — продолжал Конев. — Старшим — Василенко. У вас вопросы есть, — обратился он к Василенко и Астахову.

— Никак нет! — ответил за двоих Василенко.

— Сидоровы: Владимир Иванович и Виктор Иванович — в засаду к Банниковой. За старшего группы — Виктор Иванович.

— Есть!

Конев, сам оперативник до мозга костей, старшими назначал своих оперов, считая традиционно их более опытными в вопросах организации засад и других оперативных мероприятий, требующих сметки, решительности и мгновенной реакции на принятие решения. Да и чисто по-житейски, они были ему ближе сотрудников других служб, так как ежедневно, ежечасно приходилось работать с ними бок о бок, и вызывали большее доверие, чем другие сотрудники.

— Да ворон не ловить и хлебалом не щелкать! Помните, убийца вооружен, — напутствовал он всех.

Только окончил Конев инструктаж, как в кабинет вошла Деменкова. В этот раз она была в форменном служебном костюме, ладно сидящем на ее стройной фигуре.

Определение «военная косточка», обычно относящееся к мужчинам, в данном случае с полной мерой могло бы быть отнесено и к заместителю прокурора района. Суровость, подтянутость в гармонии с женской элегантностью.

Поздоровалась энергично со всеми. Присела на предложенный Коневым стул. И с ходу:

— Говорят, что гад гада жизни лишил?

— Получается, что так… — ответил Конев, слегка озадаченный и удивленный таким вступлением заместителя прокурора.

Остальные тоже были приятно удивлены таким оборотом дела, но помалкивали, соблюдая субординацию.

— Это хорошо — простым людям дышать будет свободней, — продолжила она под одобрительные взгляды присутствующих. — Лицемерить не стоит. Большего урона от этой смерти Бекетова общество не понесло. Факт. Плохо то, что все произошло накануне праздника… Вот это обстоятельство и обязывает нас в самый сжатый срок задержать подозреваемых и водворить их в СИЗО. Прошу всех это учесть… Следователь Башмаков доложил, что участковые постарались и практически раскрыли убийство… Молодцы! А то, что ночь не поспали, не страшно: молодые, еще успеете выспаться. Думаю, что и руководство сумеет это небольшое затруднение оценить по достоинству! Верно, Иван Иванович?

Ивану Ивановичу ничего не оставалось, как сказать, что верно.

— А вот наш следователь на месте происшествия, по «горячим следам» сработал отвратительно, — продолжила Нина Иосифовна. — Да, да! Отвратительно. Будем смотреть правде в глаза. Только осмотр места происшествия провел, да постановление о возбуждении уголовного дела вынес. Но мы с ним разберемся еще…

Расследование данного дела поручается старшему следователю Тимофееву, Валерию Герасимовичу. Надеюсь, его вы знаете?

— Конечно, конечно, — в разнобой негромко ответили опера и участковые. А Астахов добавил от себя:

— С Тимофеевым ругаться не придется. Не знаю: жаловался или нет Башмаков, но мы с ним поссорились из-за того, что он не стал людей на месте происшествия допрашивать. Домой спешил.

— Попробовал бы он пожаловаться… — ответила на реплику участкового Нина Иосифовна и добавила, подводя итог своему выступлению: — Дело не в Башмакове и даже не в Тимофееве. Дело в том, что преступника надо задержать и обезвредить. Не дать ему возможности испоганить людям праздник Первого Мая! Вы чувствуете: за этим простым бытовым убийством проглядывает политическая подоплека. И ни вам, и ни нам жить спокойно не дадут, пока этого Васю Сухозадова — ну и фамильице! — хмыкнула громко, — не задержим! Так что, поработать нам сегодня придется плотно. И ночью, если за день не успеем, тоже.

«Что ночь не спать — к такому не привыкать, — подумал Паромов, слушая заместителя прокурора района, — вот к семейным дрязгам привыкнуть невозможно. Опять, по-видимому, предстоят выяснения отношений с любимой супругой».

2

Пока совещались, пока ждали, когда Андреев размножит фотографии подозреваемого, пока освободился транспорт, чтобы подбросили до автовокзала, приспел и обед.

Пообедали в кабинете Черняева крепким чаем и пирожком с повидлом. За нехитрым обедом Черняев не скрывал своего удовлетворения. Как же: от одного общественного врага навсегда избавились, от другого на длительный срок.

— Так бы каждый день, — между глотками чая говорил опер, поглядывая на фотографическую карточку подозреваемого, выложенную им на стол, — один гад убивал другого, одна мразь съедала другую… Мы бы одних в морг отправляли, а других — в СИЗО. И хрен с ней, со статистикой. Подумаешь, ну отодрали бы разок… да мало ли нас дерут… Но какая бы благодать настала. Какая бы тишина была в плане криминала.

— Петрович, какой же ты, однако, кровожадный человек, — подтрунил Паромов, отставляя в сторону пустую чашку.

— Я не кровожадный… Я, как волк в лесу, в обществе — санитар! И чем чище в обществе, тем на душе приятней. И не только мне, но и всему обществу!

Железная логика.