Антология советского детектива-6. Компиляция. Книги 1-11

Оставшись один, Мамбетов опять перечитал бумажку Соломцева и стал думать над тем, что же ему делать, с чего начинать. Он встал из-за стола и начал ходить по кабинету, поглядывая в окно. Ему видны были крайние мазанки поселка, за ними берег озера, а еще дальше степь и гора Жаксы-Тау с пирамидой на вершине. За этой горой, на целинных землях совхозов развертывала свои работы геодезическая экспедиция инженера Кузина. И то, о чем говорилось в пришедшей бумаге, касалось и этой экспедиции. Вернее, могло касаться, потому что из письма Соломцева не было ясно, зачем и с какой целью Линда Мартин, гид американской выставки, вдруг проявила интерес к Жаксы-Тау. Конечно, это важно, если Линда Мартин разведчица. Значит, ее интересовала какая-то информация о Жаксы-Тау. Сама собой такая информация не придет. Ее добывают и передают. Значит, в Жаксы-Тау должен прибыть агент. А может быть, он прибыл уже давно, и Мамбетов не знает? Вот будет «незваный гость»! А почему он должен быть в экспедиции? Вовсе не обязательно... А что, если Линда Мартин не разведчица? Тогда все доводы Мамбетова окажутся построенными на песке...

Мамбетов забыл о том, что обещал жене прийти на перерыв вовремя. Курил папиросу за папиросой, мерил шагами комнату, глядел в окно. Гора Жаксы-Тау упиралась вершиной в самое небо. Недавно к пирамиде поднялась техник-практикантка Люба Малинина. Отважная девчонка. Пришла вся ободранная, обожженная солнцем. А ее искали. Никому не пришло в голову, что она предпримет такой рейс. Одна. И лишь затем, чтобы посмотреть, как выглядит настоящая пирамида, как нужно строить такие вышки. Мамбетов старался вспомнить, кто это — Люба Малинина, но внешность ее не запомнилась, хотя он беседовал со всеми работниками экспедиции, когда их палатки стояли на берегу озера.

Вернувшись к столу, Мамбетов начал просматривать почту, но спокойно поработать ему не пришлось. Дверь приоткрылась, послышался расслабленный голос:

— Привет начальнику!..

Можно, не поднимая глаз, сказать, что это — Бушлин. Только он входил к Мамбетову с таким возгласом. Бушлин — старый чекист. За нарушение социалистической законности по ряду дел его исключили из партии, лишили пенсии. Он обжаловал в Москву и ждал вызова в КПК.

Мамбетов закрыл папку, пригласил Бушлина в кабинет, хотя и знал, что старика тогда быстро не выпроводишь. Но что делать, Бушлин когда-то много лет просидел на месте Мамбетова, и ему приносила почту та же Мария Ивановна, которая носит почту Мамбетову. Обидеть невниманием старика нельзя.

Бушлин протянул суховатую костистую руку, взглянул на Мамбетова слезящимися глазами.

— Не пришел вызов?

И вдруг сильнее обычного замотал головою, будто сам себе отвечал: «нет-нет...»

Мамбетов поспешил успокоить:

— Придет, Степан Фролович. Обязательно придет.

— Ох, не дождусь, не дождусь!.. Ну, я посижу у тебя, Ермен Сабирович. Ты читай себе... Вижу, почта... Ты не гляди на меня, читай! А я отдохну. Для меня эти стены будто целебные. Как же, самое трудное время провел в них. И вот тянет к тебе, Ермен...

Чтоб голова не тряслась, Бушлин подпирает подбородок палкой, поставленной между колен. Говорить в таком положении ему трудно, но молчать он не может.

— Должно быть, работенки прибавилось у тебя, — через минуту говорит он. — Понаехало в наши края всякого люда. В одной экспедиции сколько, а на канале!.. И как ты справляешься? Тут не мудрено и проморгать...

Бушлин косит глазами в окно, в сторону озера, где недавно стояли палатки экспедиции.

— Признаюсь, захаживал к инженерам, приглядывался... Один раз, знаешь, на танцы попал. Гляжу, выламываются двое под радио. Приемничек такой симпатичный у них, на ремешке... Играет. А танцуют так, что глядеть тошно. «Что за танец?» — спрашиваю. «Рок!» — говорят мне. «Откуда такой завезен? — спрашиваю. — У нас, в России, такого не заведется». Смеются: «Американский танец, папаша». — «А ну, — говорю, — прекратите безобразие!» Так на них пошумел, а им хоть бы что, еще пуще кривляются. Вот народили на свою голову! Такие ведь отца с матерью продадут.

Мамбетов закрыл папку с бумагами, улыбнулся:

— Полно, Степан Фролович! Так уж и продадут. Ну, подурачились ребята, что тут такого?

Бушлин вскочил, затряс головой.

— Как это ты так легко?.. Да скажи ты мне такие слова в наше время, я бы тебя... к ответственности за притупление бдительности... Нет, Ермен, мы не такие были. В узких брюках не ходили, шляп не носили...

Не отвлеки старика, так до ночи вспоминать будет, Мамбетов поднимает руки, делая вид, что сдается.

— Не будем спорить, Степан Фролович. Как сердечко-то?