Антология советской фантастики. Том 14

На страницах очень смешной повести Н. Разговорова «Четыре четырки» вновь оживает конфликт между физиками и лириками — на этот раз доведенный до полного абсурда. Физики изгнали лирику… Это оказывается не только смешным, это наводит на некоторые раздумья. Подкупает тесное содружество в этой повести юмора и лирики, объединяющихся, если можно так выразиться, под знаменем воинствующего гуманизма.

Мертвый хватает живого — это древнее изречение вполне подошло бы в качестве эпиграфа к повести Д. Биленкина «Космический бог», — это уже в следующем, пятнадцатом томе. Новые времена, новая техника, новый театр действий, но где-то на Земле сохранился еще старый общественный строй, и в канун победы новых социальных отношений повторяется попытка повернуть историю вспять — с помощью новых средств. Какие диверсии старого мира могут оказаться возможными в недалеком будущем? Вопрос далеко не праздный — ведь они будут и похожи и непохожи на современные. И очень хорошо, что наша фантастика проникает в эту сторону будущего. Но повесть Д. Биленкина не просто повесть-предупреждение, она еще и утверждение обреченности отживающего строя, утверждение, сделанное языком фантастики.

Еще одна тема того оке плана: техника, лишенная высокой моральной основы, бесчеловечна, больше того — античеловечна, даже если применяется, казалось бы, на благо людей. Голый рационализм, точнее, бездумный рационализм, в равной степени губителен и для личности и для общества. Рассказ И. Варшавского «Тревожных симптомов нет» раскрывает это предельно ярко и убедительно.

Другой рассказ того же автора «Секреты жанра» — едкая пародия на псевдолитературные поделки, обильным потоком заливающие западную фантастику.

Важное место в современной фантастике закономерно принадлежит теме антимилитаризма. Советские писатели-фантасты создали на эту тему немало произведений Рассказ С. Гансовского «Полигон» относится, по-моему к лучшим ее образцам: неожиданный поворот сюжета, напряженность повествования, и за всем этим — обличение реакционной военщины с ее звериной психологией хищника, довольно урчащего на трупе жертвы и отчаянно мечущегося в поисках спасения, когда неизбежна близкая гибель.