Антология современной британской драматургии

ИЗАБЕЛЛА. …мне было плохо. Для поправки здоровья меня отправили в круиз, но мне стало только хуже. Боли в суставах, железки распухли, судороги, ломота, в общем, глупее не придумаешь. Я была охвачена беспричинным ужасом, дрожала всем телом. Австралия показалась мне отвратительной, от акаций несло какой-то вонью. У меня /…

НИДЖО. Вы тосковали по дому.

ИЗАБЕЛЛА. …для Хэнни была фотография, но я написала, что не буду посылать — волосы выпали, одежда несвежая. Вид был убийственный, совершенно безумный.

НИДЖО. И у меня такой же в монашеской одежде. Я тогда впервые надела башмаки.

ИЗАБЕЛЛА. Я страстно хотела вернуться домой, / но что такое «дом»?

НИДЖО. А я страстно хотела вернуться на десять лет назад.

ИЗАБЕЛЛА. От этих домов такая тоска берет.

МАРЛИН. А я-то думала, путешествия вас развлекали.

ИЗАБЕЛЛА. О да, очень, / конечно. Это случилось по пути из…

НИДЖО. Я не очень веселая, Марлин. Я просто много смеюсь.

ИЗАБЕЛЛА. …Австралии на Сандвичевы острова, я вдруг влюбилась в океан. В каюте были крысы, в еде — муравьи, но это был новый мир. Каждое утро я просыпалась счастливой, зная, что мне все будет нравиться. Ничто не раздражало. Никаких нервов. И наряжаться не надо.

НИДЖО. Как, вы не любите наряжаться? Я обожала свою одежду. / Когда мне выпала честь подносить саке брату Его Величества…

МАРЛИН. Вы-то одевались поинтересней, чем Изабелла.

НИДЖО. …императору Камеяне, прибывшему с официальным визитом, на мне шелковые штаны со складочками и семислойное кимоно разных оттенков красного, а сверху — еще два жакета, / один — желтый на зеленой подкладке, а другой — бледно…

МАРЛИН. Да, весь этот шелк, наверное, был очень…

ОФИЦИАНТКА начинает убирать закуски.

ИОАННА. Когда я ушла из дома, я оделась мальчиком. *

НИДЖО. …зеленый. А у госпожи Бело кимоно было пятислойное в зеленых и лиловых тонах.

ИЗАБЕЛЛА. * Оделись мальчиком?

МАРЛИН. Конечно, / для безопасности.

ИОАННА. Ничего особенного. Мне же было только двенадцать. Женщин не пускали / в библиотеку. А мы хотели учиться в Афинах.

МАРЛИН. Вы бежали одна?

ИОАННА. Нет, с другом. / Ему было шестнадцать…

НИДЖО. А, тайный побег под венец.

ИОАННА. …но мне казалось, в науках я разбиралась лучше его, а в философии почти так же…

ИЗАБЕЛЛА. Я, например, всегда путешествовала в дамском платье и решительно отвергала инсинуации прессы, что я, скорее всего, и не женщина.

МАРЛИН. А я брюки в офисе не ношу. / Могла бы, но не ношу.

ИЗАБЕЛЛА. Для женщины моих лет и с моими внешними данными это было не очень опасно.

МАРЛИН. И вас не поймали, Иоанна?

ИОАННА. Тогда нет.

ОФИЦИАНТКА начинает приносить горячее.

МАРЛИН. И никто ничего не заметил?

ИОАННА. Заметили, что я была очень умным мальчиком. / А что мы…

МАРЛИН. Я бы не смогла так долго притворяться.

ИОАННА. …с другом спали в одной кровати, так для бедных студентов на постоялом дворе это обычное дело. Наверное, я и забыла, что притворяюсь.

ИЗАБЕЛЛА. Джим Скалистая Гора, мистер Наджент, обращался со мной в высшей степени уважительно. Мне кажется, он находил интересным, что я могла печь лепешки и заарканивать скот. Больше того, он признался мне в любви — и это было в высшей степени огорчительно.

НИДЖО. А что он сказал? / У нас сначала всегда посылали стихи.

МАРЛИН. Что вы сказали?

ИЗАБЕЛЛА. Я убеждала его бросить пить, / но он отвечал, что поздно.

МАРЛИН. Ах, Изабелла.

ИЗАБЕЛЛА. Он много лет прожил в горах один.

МАРЛИН. А вы с ним —?

ОФИЦИАНТКА уходит.

ИЗАБЕЛЛА. Мистер Наджент был человеком, которого любая женщина могла полюбить, но ни одна не смогла бы выйти за него замуж. Я вернулась в Англию.

НИДЖО. А вы написали ему стихотворение на прощанье? / Снег на…

МАРЛИН. И больше вы его не видели?

ИЗАБЕЛЛА. Никогда.

НИДЖО. …склонах. Рукава мои влажны от слез. В Англии нет ни слез, ни снега.

ИЗАБЕЛЛА. Никогда, но… год спустя в Швейцарии как-то рано утром мне вдруг почудилось, что он стоит передо мной таким, каким я его видела в последний раз, — / в охотничьей куртке, с длинными волосами…

НИДЖО. Привидение!

ИЗАБЕЛЛА. …и в тот день, / как я узнала потом, он погиб…

НИДЖО. Ах!

ИЗАБЕЛЛА. …получив пулю в голову. / Он просто поклонился мне и исчез.

МАРЛИН. Ох, Изабелла.

НИДЖО. Когда умирает любовник — один из моих любовников умер. / Священник Ариаке.

ИОАННА. У меня умер друг. Мы все хоронили своих любимых?

МАРЛИН. Я, слава богу, нет.

НИДЖО (обращаясь к ИЗАБЕЛЛЕ). Я тогда еще монахиней не была, была еще при дворе, а он был священником, и когда он пришел ко мне, он приговорил себя к аду. / Он знал, что, когда умрет, попадет в один из трех нижних. И он умер, он умер, да.