Антология современной польской драматургии

ПОЛИЦЕЙСКИЙ(выпучив глаза). Что?

БРАТ ПАВЕЛ. У нас богатая коллекция: вымогательство, кражи, нападения — обычное дело. Но есть и более интересные экземпляры. Один, например, размозжил человеку голову металлическим огнетушителем.

БРАТ КАМИЛЬ. Спасибо, что привезли мальчика, надеемся, он здесь приживется…

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Возможно… только я бы посоветовал вам поставить решетки на окна…

БРАТ КАМИЛЬ. Вы один?

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Нет, «воронок» с водителем стоит у монастыря.

БРАТ КАМИЛЬ. Может, выпьете кофе? Оба…

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Нет, нет, спасибо… (Брату Павлу.) Какая-то у вас здесь странная атмосфера…

БРАТ КАМИЛЬ. В таком случае спасибо, и с Богом!

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Бог в помощь! (Выходит.)

Затемнение.

Сцена 2

Спальня, везде кровати. Когда рыжий входит в спальню, ребята как раз устраивают кому-то темную. Некоторые не участвуют в этом, а только наблюдают со стороны. Внезапно все поворачиваются. НАЦИСТ закрывает глаза.

НАЦИСТ. Блин, прямо по глазам. Кто включил фонарь?

Все гогочут, глядя на рыжего.

КЕРМИТ. Потушите свечку!

БРАТ ПАВЕЛ. Это новенький, Пшемыслав. Зовите его Пшемек!

ВСЕ. Фонарь! Фонарь! Фонарь!

НАЦИСТ. Брат Павел, погасите свет!

Монах осматривается, ничего не понимая. Гасит свет и выходит. В этот момент зажигается множество фонариков, направленных на огненную шевелюру ФОНАРЯ. ФОНАРЬ заслоняет глаза рукой.

ФОНАРЬ. Чего надо? Отьебитесь!

КЕРМИТ. Интересно, как отреагирует Черный? Мне кажется, он не любит слишком яркий свет…

ФОНАРЬ. Какой Черный?

КЕРМИТ. Ша! Чувачок, бля, не знает, кто такой Черный… Черный Чел, ха, ха, ха…

НАЦИСТ. Наш местный Шварценеггер.

ФОНАРЬ. Пиздишь…

КЕРМИТ. Ну-ка, Утюг, поди сюда… покажи новенькому, что тебе сделал Черный…

Подходит неприметный, худенький мальчишка, немного испуганный. Останавливается перед КЕРМИТОМ, не зная, что делать.

КЕРМИТ(показывает). Повернись! (Задирает рубаху на спине Утюга.)

Лучи фонариков направлены на его спину. ФОНАРЬ с явным неудовольствием смотрит на красные шрамы в форме утюга. Их несколько, явно видны следы ожогов, еще не совсем заживших. ФОНАРЬ садится на кровать.

ФОНАРЬ. Бля, это что такое?

КЕРМИТ. Видишь, Черный может все. Так что ты поаккуратнее.

НАЦИСТ. Спроси Мелкого, он тебе еще кое-что расскажет.

ФОНАРЬ. А мне насрать!

НАЦИСТ. О’кей. Только чтоб потом не было…

ФОНАРЬ садится на свободную кровать. Рядом кровать МЕЛКОГО — худенького восьмилетнего мальчика. Тот мгновенно срывается с места и подбегает к ФОНАРЮ.

МЕЛКИЙ. Ты, друг, пошел отсюда.

ФОНАРЬ. Почему?

МЕЛКИЙ. По кочану! Там твоя шконка! (Показывает на кровать у окна, рядом дверь в туалет.)

НАЦИСТ. Ты что? Глухой?

ФОНАРЬ нехотя встает. Видит вокруг злые лица. Садится на кровать у окна. Окно открыто, на нем нет решеток. Рядом на кровати сидит КЕРМИТ. Долгое время царит молчание. Когда все отворачиваются, ФОНАРЬ спрашивает.

ФОНАРЬ(шепотом). А кто этот ваш Черный?

КЕРМИТ(шепотом). Тихо, потом узнаешь.

Гаснут фонарики, зажигается свет. ФОНАРЬ оглядывается, замечает открытое окно.

ФОНАРЬ. Во, блин, прикол!

НАЦИСТ. Что?

ФОНАРЬ. Вид классный, а где решетка?

КЕРМИТ. Если хочешь, можешь свалить прямо сейчас… (Подходит к окну, открывает его как можно шире.)