Антология современной словацкой драматургии

РИЕЧАНОВА. Ну что?

РИЕЧАН. Что — что?

РИЕЧАНОВА. Ну, как там? Ну… чего ты решил с этим домом?

РИЕЧАН. Откуда ты знаешь? Кто тебе сказал?

РИЕЧАНОВА. Ой, ты так спрашиваешь, будто только что родился! Я его уже успела посмотреть. Ай-й-й-й, как я рада, боже мой! Такой дом! Этот Волент просто чудо! Вот это помощник!

РИЕЧАН. Ну да, как торговцу ему нет равных. Но иногда он не знает меры и с алкоголем перебирает, и в других делах тоже… Но в мясе он разбирается, согласен!

РИЕЧАНОВА. Я вот все думаю, Штево, хватит ли у нас места, если к нам приедут еще два человека.

РИЕЧАН. Какие еще два человека? О ком это ты?

РИЕЧАНОВА. Ну, ты же хотел взять ученика…

РИЕЧАН. Я?

РИЕЧАНОВА. По крайней мере, Волент так говорит. А мне нужна прислуга.

РИЕЧАН раздевается.

РИЕЧАНОВА. Ты слышал, Штево? В Паланк прибывают новые военные. Русские возвращаются домой, а республике нужно мощное войско. Уже оборудуют офицерские квартиры, и мы должны, как говорит Волент, подумать об их пропитании. Я имею в виду мясо, понимаешь.

РИЕЧАН. Ты уже лезешь в торговые дела, тебе этого делать не следует.

РИЕЧАНОВА. Не вешай сюда эти смердячьи извозчичьи тряпки! Меня от этой вони тошнит! И когда только ты станешь нормально одеваться? Ты что, не понимаешь, что ты живешь в городе?!

РИЕЧАН (ложится в постель). Я привык к этой одежде. Она мне нравится.

РИЕЧАНОВА. Нас ожидают дела, Штево, большие дела. В новом доме надо кое-что отремонтировать, достать материал, рабочих… До Рождества нам бы уже надо было переехать. Воленту нужна кровать получше и новая перина. Там, у нас, на севере, килограмм краски стоит 800 крон. Ох, напрасный разговор. У тебя ноги как лед. Штево, я так рада, что ты уговорил меня перебраться сюда. Штево. (Наклоняется и что-то шепчет мужу.)

РИЕЧАН нервно встает.

РИЕЧАНОВА. В чем дело?..

РИЕЧАН. Ничего. От всего от этого у меня нервы разошлись. Скажи мне по правде, почему наша Эва всегда отталкивает меня, как собачонку. Ты обратила внимание, что она смотрит на меня исподлобья. С тех самых пор, как я добровольно вернулся, ушел из партизан. С тех пор она сторонится меня. Ведь я сделал это из-за вас… Потому что наш президент сказал, что нам ничего за это не будет.

РИЕЧАНОВА. Не думай об этом, иди ко мне, ложись.

РИЕЧАН. Тебе легко говорить: не думай. А меня били резиновым шлангом по почкам! Меня, взрослого человека! Я не оправдал надежды, да… я должен был остаться в горах. Но ее… пренебрежение… обижает меня.

РИЕЧАНОВА. Не обращай внимания, Штево, это она все из-за Палё. Ведь ты же знаешь, как она его любила. Его немцы отправили в лагерь, а ты вернулся.

РИЕЧАН. Ну да, я вернулся, но ведь меня били резиновым шлангом. И если бы отец за меня не заплатил, меня бы увезли в лагерь. Как Палё.

РИЕЧАНОВА. Иди ложись!

РИЕЧАН. И почему только я такой доверчивый? Каждому иду навстречу, а самому себе не верю.

РИЕЧАНОВА. Не мучай себя, иди.

РИЕЧАН. Ага, я уже ложусь, но все-таки скажу тебе о том, что я чувствую. Этот мир болен!

РИЕЧАНОВА. Спи уж! Не болтай напрасно.

Улица перед окном НЕЛЫ ЛАУКОВОЙ.

ФИЛАДЕЛЬФИ. Этот мир болен. И правда, болен! Это пациент, которого мы регулярно лечим, а главное — оперируем. Еще не кончилась одна операция, а уже начинается другая. А пациент никак не оправится от наркоза. Как все это действует людям на нервы. Каждый хочет быстро набить себе карманы, нагрести и завизжать от радости. Ведь нас уже ожидает очередная бойня! Ничего не меняется к лучшему, ничего! Как говорил Шекспир, одна только болтовня да детский лепет — никакого смысла. Эй, Нела… Открой! Пусти меня… или я сдохну здесь от тоски.

НЕЛА (выходит). Чего вы стучите, пан Филадельфи?

ФИЛАДЕЛЬФИ. Я не стучу, это мое сердце бунтует. Нела! Ты еще долго будешь меня мучить? Твой фраер свалил, никто тебя не хочет, потому что ты — чистая душа. Ты не годишься для этого дикого города. Я вижу, что тебе нужно излить душу.

НЕЛА. Ага, вы угадали. Иногда мне хочется кричать от тоски.

ФИЛАДЕЛЬФИ. Пусти меня к себе. Я тебя выслушаю. Я — всего лишь несчастный аптекарь, который немножко разбирается в женском сердце. Ничего более.

НЕЛА. Идите домой, пан Филадельфи. Вас дожидается жена. (Уходит.)

ФИЛАДЕЛЬФИ. Подожди… я и в самом деле только хочу тебя выслушать. Прошу тебя, останься хоть на минутку. (Филадельфи прикладывает ухо к Нелиной груди и молча слушает биение ее сердца.) Как замечательно оно бьется, так чисто… великолепно!

НЕЛА. Ступайте домой, пан Филадельфи!

Картина 6

Квартира РИЕЧАНА.