Антология средневековой мысли. Том 1

В первой ступени духовное чувство более сладостное, чем мед входит в нее, и опьяняет ее радость, так что мед и молоко на ее языке и губы ее высасывают соты... Это есть первое утешение, какое получают те, кто отказались от мира, укрепляется в добрых намерениях...

В этом состоянии Господь часто посещает жаждущую и изголодавшуюся душу, часто переполняет ее внутренним наслаждением, и опьяняет сладостью своего духа. В этом состоянии Господь часто спускается с неба и посещает тех, кто пребывает во мраке и под сенью смерти. Часто слава Господня переполняет Ковчег Завета. Все-таки Он открывает Свое присутствие, не являя Своего лика. Насыщает Своей сладостью, но не показывает Свою красоту. Чувствуется Его внимание [к душе], но не распознаются [душой] Его черты. Еще теперь и тучи, и тьма Его окружают, и трон Его находится на столпе облачном. Сладостно и спасительно то, что чувствуется, но совершенно затемнено то, что видно, потому что Он не появляется еще в свете, хотя и виден в огне. Огонь есть то, что скорее горит, чем светит. Он воспламеняет волю, но не освящает разум, воспламеняет желание, но не освещает дух. В этом состоянии душа может чувствовать, что любима, но не может видеть это, а если видит то, как если бы видела это во тьме...

Следовательно, когда душа идет к милости созерцания с великим усилием и пламенным желанием, она приближается ко второй ступени любви, где удостаивается наблюдать через божественное откровение то, что глаз не может видеть, ухо слышать, и не войдет в сердце человека, так что можно сказать: «Но, нам открыл это Бог в духе Своем». Не заслужил ли эту милость тот, кто видел ангелов, поднимающихся и опускающихся по лестнице, и Бога ее? Поэтому написано.: «Я видел Господа лицом к лицу и остался жив»...

Каково же будет счастье видения, если такое наслаждение дает одно только воспоминание его? Поэтому появление божественного света в этом состоянии и изумление откровением, которое здесь берет начало, единство их вечной памяти связывает нерасторжимо душу, так что не может она забыть счастья своего видения. И, как на предшествующей ступени, сладость, которую она испытывает, утоляет душу и переходит в чувства, таким образом на этой ступени сияние, какое она созерцает, связывает мысли, так что душа не может ни забыть, ни думать о другом. На этой второй ступени, как уже сказано, в небесах небес тот свет недоступный может быть виден, но не достигнут, потому что если бы мог быть достигнут, не был бы он недоступным...

Поэтому наступает третья ступень любви, когда разум человека восхищен в пучину божественного света, точно так, как душа, забыв о своем внешнем и совсем не замечая себя самое, полностью переходит к своему Богу и исполняет то, что написано: «Так, даже те, кто не верят, будут пребывать у Господа Бога». В этом состоянии душа полностью порабощена, безумие телесных желаний глубоко спит, и тишина царствует на небе, так сказать, около получаса. В этом состоянии, в котором душа совлечена от себя, восхищена за завесу в тайную тайных, когда окружена со всех сторон огнем божественной любви, взволнована до самых глубин, вся воспламенена, тогда она полностью обнажается и облачается в божественную жизнь, и, будучи совершенно подобной красоте, которую она созерцала, полностью переходит к [горней] славе...