Антология средневековой мысли. Том 1

Однозначные[451]. После двуосмысленного он определяет однозначные вещи. То, что он сказал, что [у таких вещей] одно и то же определение, пойми так, что вышесказанное не является «одним и тем же» ни по природе, ни по акту; ведь часто мы вовсе не знаем определений ни однозначных имен, ни двуосмысленных, как имен камней и многого другого, и, тем не менее, имя камней однозначно, потому что по природе своей импозиции оно имеет определение, хотя мы его и не знаем. Ибо оно приложено по той общей причине, по какой по природе вещей одно только определение может быть приписанным. То, что он добавляет: в соответствии с тем именем, он делает потому, что иначе не установить смежность с эквивокацией в силу того же имени, ибо (как мы помним вышесказанное), то самое, что двуосмысливалось вот под этим именем «пес», под другими именами унивокально. Однако спрашивается: если человек — разумное смертное животное или животное, ходящее на двух ногах, то достаточно ли для унивокации какого-либо из этих двух [определений], поскольку каждое из них не объемлет полноты смысла человека? И, может, для того они и приводятся, и для того содержатся в них все отличительные признаки человека. Даже, пожалуй, ничто не относится к унивокации, кроме обращенных [определений], так как они содержат только то, что определяется по смыслу, но не охватывают всего разом.

Ведь общее. Он приводит пример, из которого [следует], что бык и человек однозначны вот под этим именем — «животное». Это приводит к определению однозначного, так как оно обладает упомянутым общим именем и в соответствии с ним одним и тем же смыслом субстанции.

Ведь если кто. Исходя из результата, он доказывает, что у человека и быка — одно и то же определение, так как мы приписываем [им] одно и то же.

Бернард Клервоский

Bernardus abbas Clarae Vallis (1090-1153)

Бернард родился в местечке Фонте, близ Дижона (Бургундия); умер в Клерво. Его родители принадлежали к высшему дворянству Бургундии.

По семейному преданию перед рождением Бернарда некий благочестивый человек предсказал ему великую судьбу. Когда мальчику было девять лет, его отправили в очень известную школу в Шатильон-сюр-Сен, устроенную по светским правилам Сен-Ворле. Наставники Бернарда отмечали не только его успехи в учебе, но и его добрый нрав юноши. Бернард обладал великолепным литературным вкусом и посвящал некоторое время поэзии. Страстное желание достичь успеха на литературном поприще сочеталось с изучением Священного Писания, язык которого позже стал его родным. В молодости он не избежал мирских искушений, но победил их путем героических усилий и после этого стал думать о том, чтобы покинуть мир ради жизни отшельника и молитвенника.