Антология средневековой мысли. Том 2

OBIECTIVUM (objective [in the mind], formal) — объективный, содержащийся в уме, формальный.

OBIECTUM (object) — объект; то, относительно чего проверяются любая сила или порядок. По Фоме Аквинскому, «быть объектом любой силы или обстоятельств — значит быть тем, благодаря чему все вещи соотносятся с силой и обстоятельствами; человек и камень, например, соотносятся со зрением, потому что имеют цвет, следовательно, все, что окрашено, является объектом зрения» (Thomas Aquinas. Sum. Theol. I, q. 1, a. 7 concl. см. также наст, изд., т. 2., с. 152); различают материальный и формальный объект, так, человек и камень являются материальными объектами зрения; но цвет является его формальным объектом, так как человек и камень воспринимаются зрением постольку, поскольку они окрашены и имеют цвет.

OBSERVANTIA (homage, obeisance) — почтение, почтительность, добродетель повиновения (oboedientia); та часть праведности, благодаря которой добровольно воздается должное Богу и людям.

OPERATIO (operation) — действие, операция; любой акт вещи, внешний или внутренний; так, мышление является действием интеллекта.

OPINIO (opinion) — мнение, взгляд. Мнение — не категоричное знание, оно судит о вещи как об иной, чем она есть на самом деле.

OPPOSITIO (opposition, contradictory) — противоположность, противоречие; состоит из утверждения и отрицания одной и той же вещи.

ORATIO (discourse, language, oration) — речь (от oris ratio); акт размышления в речи; речь, обладающая субъектностью, смыслоразделительной функцией и смысловым единством; стоит в тесной связи с идеей творения и интенции, присущей субъекту как его активное начало и полагавшей акт обозначения и его результат — значение внутри обозначаемого. Это — не диахронический процесс звуковой последовательности, а синхронический процесс выявления смыслов, требующий по меньшей мере двух участников речевого акта — говорящего и слушающего, вопрошающего и отвечающего, чтобы быть вместе и понятым и услышанным. Обращенность к другому участнику речевого процесса (имманентный план бытия) предполагала одновременную обращенность к трансцендентному источнику слова — Богу, потому речь, произносимая при «Боге свидетеле» всегда предполагалась как жертвенная речь. По Петру Абеляру, «относительно имени „речь" существует большая разноголосица, поскольку речь рассматривается как количество. Одни утверждают, что под этим именем имеется в виду напряжение голоса при любом произнесении, как простого звука, так и сложного, как обозначающего что-то, так и не обозначающего ничего. Другие полагают, что оно относится только к сложным и обозначающим звукам, к таким как „человек бежит" и т. д... Находятся и такие, кто относит имена всех звуков как к субстанции, так и к количеству и принимают то непреходящее „речь, произнесенная голосом", т. е. что она — звук, выделяя это среди многих других имеющихся обозначений речи... У греков имя „речь" употребляется в трех значениях: как звучащая речь (vocalis oratio), которая произносится; как реальная (realis oratio), которая записана; и как интеллектуальная (intellectualis oratio), которая порождается самим словом. И мы приняли бы такого рода двоякий смысл — либо по отношению к имени „речь", либо по отношению к прочим именам звуков, но это никоим образом не касается свойства того, что мы пытаемся продемонстрировать... единой речью... могут называться те высказывания, которые произносятся непрерывно одним и тем же человеком... Речь становится значащей после произнесения всех ее частей... И пусть душа слушателя не успокоится, пока не умолкнет язык говорящего... Когда мы говорим, что произнесенная речь что-то обозначает, то мы не хотим, чтобы это было понято так, будто мы приписываем тому, чего нет, некую форму, которую мы называем значением, но скорее понимание, извлеченное из произнесенной речи, мы воспринимаем как концепт в душе слушателя» (Петр Абеляр. Диалектика // Петр Абеляр. Тео-логические трактаты. С. 116-118, 121). Речь как «многосмысленное высказывание» (там же. С. 120).

P

PARS (part) — часть; то, на что делится целое и то, что относится к целому. Боэций полагает, что «мы говорим о делении и тогда, когда раскладываем целое на его собственные части, например, если мы скажем, что у дома есть фундамент, стены и крыша» (Боэций. Комментарий к Порфирию // Боэций. Утешение философией. С. 19). См. PARTICIРАТIO, PARTICULARE.