Антони Иден

Акция Германии была неожиданной для мирового общественного мнения, но не для английского правительства. Его посол неоднократно доносил из Берлина, что такая акция готовится. В конце января 1936 года у Идена состоялась примечательная беседа с министром иностранных дел Германии Нейратом, прибывшим в Лондон в составе германской делегации на похороны английского короля Георга V. Даже в изложении Идена, сделанном после войны, беседа выглядит весьма странно. Иден поинтересовался намерениями Германии в отношении положений Локарнского договора (то есть тем самым и в отношении сохранения демилитаризованной Рейнской зоны) и удовлетворился туманными рассуждениями Нейрата об отсутствии спорных проблем между Германией и Францией. Крайне важно то, что английский министр не предупредил немца о заинтересованности Англии в сохранении положений Версаля и Локарно, касающихся Рейнской зоны, и не сказал, что Англия не допустит их нарушения. Такое умолчание, когда опасность нарушения Германией этих положений носилась в воздухе, было равнозначно молчаливому согласию с готовившейся германской акцией.

На следующий день Идена посетил французский министр Фланден и сразу же заговорил о Рейнской зоне. Гго интересовал вопрос, какова будет позиция Англии, тлп Германия введет туда войска. Иден отказался дать о гнет на этот резонный вопрос. Хотя Англия вместе с Италией была гарантом Локарно и, следовательно, должна была обеспечивать статус-кво на Рейне, он заявил, что положение в Рейнской зоне относится "прежде всего к компетенции французского правительствах-.

Поскольку французский МИД ставил этот вопрос и перед английским послом в Париже Клерком, Иден дал ему твердое указание ничего не говорить французам о возможной английской позиции. Стало ясно, что английское правительство заранее умывает руки.

И уж совсем недвусмысленно позиция английского правительства была сформулирована Иденом в записке членам кабинета от 14 февраля: "Было бы предпочтительнее для Англии и Франции заранее вступить в переговоры с германским правительством о сдаче на определенных условиях наших прав в этой зоне, пока такая сдача все еще представляет ценность как предмет торга".

Обсудив создавшуюся ситуацию, Болдуин и Иден решили, что Лондон не поддержит никакой французской военной акции против Германии. То, что это уже было нарушением Англией ее обязательств по Локарнскому соглашению, не заботило ответственных собеседников. А когда встал вопрос об англо-французских штабных переговорах, Болдуин предупредил Идена, что они не нравятся консервативным членам парламента: "Ребята не хотят их*.

Английское правительство, парламент, печать прилагали немалые усилия, чтобы оправдать в глазах широких масс страны агрессивные действия Германии, изображая их вполне обоснованными и справедливыми. "В конце концов, - восклицал лорд Лотиан, - немцы идут на свой задний двор". Известный обозреватель-международник, член парламента Гарольд Никольсон записал по этому поводу в своем дневнике: "Со всех сторон только и слышишь выражение симпатий к Германии".

Пресса подыгрывала Гитлеру, рекламируя сделанные им предложения таким образом, что читатель должен был воспринять их как серьезное стремление нацистского фюрера укрепить будущий мир. Журнал "Спектейтор" писал: "Важно начать переговоры по позитивным предложениям Гитлера". А "Таймс" утверждала, что ремилитаризация Рейнской зоны дает правительствам шанс перестроить международные отношения в Европе заново.

"Шанс для перестройки" открыто связывался с антисоветской политикой. "В мирных предложениях Гитлера, - замечал "Спектейтор", - нет ничего несовместимого с концепцией, что Германия желает мира на Западе с целью обрести свободу действий на Востоке". Консервативный депутат палаты общин Роберт Бутби высказался еще более ясно, поставив все точки над "и". Люди, выступающие за безграничные уступки Германии, заявил он, питают надежду, что "придет день, когда мы добьемся, что немцы и русские будут воевать друг против друга".

Морально-политическая поддержка действий Германии сопровождалась в английской прессе антифранцузской пропагандой. Вероятно, это делалось потому, что акция Гитлера больше всего затрагивала безопасность Франции, и ее правительство ожидало выполнения Лондоном своих обязательств по Версальскому и Локарнскому договорам. Подрыв стратегических позиций Франции являлся живым уроком английским правящим кругам, и они реагировали на него злобным раздражением по адресу Франции. Была и другая причина вспышки франкофобии в Англии. "На протяжении нескольких лет, - пишет Иден, - ряд моих коллег выражали недовольство по поводу того, что наши тесные отношения с Францией помешали нам достигнуть взаимопонимания с Германией*. Короче говоря, английское правительство не прочь было пойти на крупные уступки нацизму за счет интересов Франции.