Антони Иден

Гитлер и Муссолини неоднократно имели встречи с английскими и французскими руководителями и вынесли из них твердое убеждение, что эти люди против фашизма войны не начнут. Гитлер говорил своим генералам: "Я узнал этих жалких червей, Даладье и Чемберлена, в Мюнхене. Они слишком трусливы, чтобы напасть. Они не пойдут дальше объявления блокады".

Допуская в принципе, что дело может кончиться вооруженной схваткой двух блоков, Иден не предполагал, что до войны с Германией осталось меньше месяца. Парламент был распущен на летние каникулы, и он решил провести некоторое время в своем старом полку. Иден был еще достаточно молод, чтобы в случае войны оказаться призванным в действующую армию. Да к тому же прохождение военной подготовки должно было произвести хорошее впечатление в избирательном округе и в общественном мнении. Иден был принят на пост заместителя командира батальона, входившего в состав единственной тогда в Англии бронетанковой дивизии. Это дало ему возможность ознакомиться с танками, а читатели его биографий получили порцию необычных для Идена фотоснимков: он изображен в комбинезоне в различных позах в танке. Но и в этой "боевой" обстановке его волновали мирные заботы: в конце года могли состояться парламентские выборы, и он в письмах к членам своей "Группы" просил их продумать вопросы, касающиеся возможною поведения "Группы" на выборах.

В конце августа стало ясно, что до нападения Германии на Польшу остались считанные дни. Англия не только дала "гарантии" Польше, но и оформила их официальным договором. Должны ли эти гарантии быть осуществлены? Иден считал, что следует сдержать свое слово и, если Германия нападет на Польшу, объявить ей войну. Выступая 29 августа по радио в передаче для США, он говорил: "Наши обязательства перед Польшей, конечно, будут выполнены. И не только потому, что мы дали твердое слово, но и потому, что, как это сейчас все признают, речь идет о вещах намного больших по значению, чем определение какой-то одной границы".

Действительно, невыполнение обязательств по договору с Польшей означало бы полную капитуляцию Англии и Франции перед Гитлером без попытки сопротивления. После этого ни одна страна не верила бы слову Англии, и ее влияние было бы целиком устранено с европейского континента, что создавало прямую угрозу существованию Британской империи. Это понимали не только Иден, Черчилль и многие члены парламента, но и большинство англичан.

Утром 1 сентября 1939 г. Германия двинула свои войска в Польшу. Вторая мировая война началась. В этот момент Чемберлена обуревали две заботы: как остаться у власти, поскольку страшные, опасные последствия его политики были налицо, и как реагировать на германское нападение на союзную Англии страну.

К решению первой проблемы премьер-министр явно подготовился заранее. Были два противника, которые обладали нужным авторитетом и популярностью, чтобы возглавить в парламенте движение за свержение правительства: Черчилль и Иден. Чемберлен считал потенциально наиболее опасным Черчилля. События показали, что позиция, которую Черчилль отстаивал в последние годы, была правильной, а это подняло его авторитет и популярность в стране на огромную высоту; к тому же у Черчилля был огромный опыт политической борьбы и твердая воля. Популярность Идена была значительной, но ему не хватало мощи Черчилля. Премьер-министр убедился за 18 месяцев, что Иден не пойдет на прямую и решительную борьбу против него.

Чемберлен решил обезопасить себя прежде всего от возможной атаки со стороны Черчилля и применил традиционный метод. 1 сентября в полдень он пригласил Черчилля на Даунинг-стрит и предложил ему войти в состав военного кабинета, который будет создан в связи с началом войны. Разговор шел в таком тоне, будто вопрос о вступлении Англии в войну решен. Черчилль согласился и начал разговор о том, кого еще следовало бы ввести в правительство. Был назван Иден, и Чемберлен ответил: "Да, конечно. Он получит один из главных постов в государстве". Но какой? Об этом ничего не было сказано.

Большинство англичан считали, что Англия должна немедленно объявить войну Германии, но Чемберлен не мог заставить себя пойти на это. Немецкие самолеты разбивали и сжигали польские города, нацистские танки рвались в глубь Польши, а премьер-министр все надеялся, что ему удастся отвертеться от данного Польше слова, наладив в пожарном порядке какое-то соглашение с Гитлером. Муссолини предложил свое посредничество - это было лучом надежды. Именно поэтому английское правительство через своего посла в Берлине направило Гитлеру 1 сентября в 9 час. 30 мин. не ультиматум, как следовало сделать (и многие впоследствии думали, что это было сделано), а предупреждение, призывающее Германию отвести свои войска из Польши; при этом срок отвода не указывался.

2 сентября Кадоган записал: "Немцы не отвечают.