Антоний и Клеопатра

Октавия замечательная, хотя иногда мне хочется, чтобы в ней было хоть чуточку несносности ее брата. Есть что-то пугающее в женщине, у которой нет недостатков, а у нее недостатков нет, даю слово. Если бы она хоть иногда жаловалась, я бы лучше думал о ней, ведь я уверен, она считает, что я недостаточно времени провожу с детьми, из которых только трое мои. В таком случае почему это не высказать? Но нет, только не Октавия! Она лишь посмотрит на тебя печальными глазами. Но все же мне повезло с женой. Во всем Риме нет женщины желаннее. Мне завидуют, даже враги.

Пиши хоть изредка и сообщай, как у тебя дела и как поживает Цезарион. Аттик поделился со мной своим мнением о нем и о его родстве с Октавианом. Намекнул, что в будущем Цезарион может быть опасным для Октавиана. Не посылай его в Рим, пока я не смогу сопровождать его. Это приказ, и не следуй примеру Вентидия. Твой мальчик слишком похож на Цезаря, чтобы встретить теплый прием со стороны Октавиана. Ему понадобятся союзники в Риме и сильная поддержка.

В конце мая Антоний получил от Октавиана письмо на обычную тему – трудности с Секстом Помпеем и запасы зерна. А еще в этом письме Октавиан умолял Антония немедленно встретиться в Брундизии. Недовольный, в сопровождении только эскадрона германских всадников, Антоний покинул Афины и отправился в Коринф, чтобы оттуда на пароме добраться до Патр. Но перед отъездом он в раздражении выложил все свои обиды Деллию, начиная с недовольства Вентидием.

– Он все еще сидит у Самосаты, тянет с осадой! Прямо-таки второй Цицерон! Весь Рим знал, что он не способен придумать, как поймать лису в курятнике, даже если ловить ее будет Помптин.

– Цицерон? – удивленно переспросил Деллий, сбитый с толку. Он был слишком молод, чтобы помнить многое из ранних деяний Цицерона. – Когда же этот великий адвокат вел осаду? Я впервые слышу о его военных подвигах.

– Через десять лет после того, как он побывал консулом, он уехал управлять Киликией и увяз с осадой на востоке Каппадокии – осаждал сущую деревню под названием Пинденис. Ему и Помптину понадобились годы для взятия этого городишки.

– Понимаю, – сказал Деллий, и он действительно кое-что понял, но не про осаду, проводимую самым невоинственным консулом Рима. – Мне казалось, Цицерон был хорошим наместником.

– О да, если тебе нравится человек, который лишил римских деловых людей возможности получать прибыль в провинциях. Но дело не в Цицероне, Деллий. Дело в Вентидии. Надеюсь, к тому времени, когда я вернусь после встречи с Октавианом, он разнесет ворота Самосаты и будет считать трофеи.

Антоний отсутствовал не так долго, как ожидал Деллий, но он успел придумать сплетню к тому времени, когда триумвир Востока влетел в афинскую резиденцию в гневе на Октавиана, который не явился на встречу и даже не сообщил почему. К обиде прибавилось и оскорбление: Брундизий снова отказался опустить цепь, загораживающую гавань, и впустить Антония. Вместо того чтобы пойти в другой порт и высадиться там, Антоний развернулся и возвратился в Афины, уязвленный до глубины души.

Деллий слушал его излияния вполуха, он привык к ненависти Антония к Октавиану и уже не обращал на нее внимания. Это был обычный взрыв возмущения, а не одно из длящихся несколько нундин буйств, которые привели бы в ужас даже Гектора. Поэтому Деллий ждал, когда наступит период затишья после криков и неистовства. Выпустив пар, Антоний принялся за дела, взрыв явно пошел ему на пользу.

В это время бо́льшую часть его работы составляло принятие очень важных решений – какие люди будут править во многих царствах и княжествах на Востоке. Это были места, которыми Рим не управлял самолично как провинциями. В частности, Антоний был твердо убежден, что цари-клиенты лучше лишних провинций. Мудрая политика, согласно которой местные правители имели право собирать налоги и дань.