Антоний и Клеопатра

– Ах это! – засмеялся Вентидий. – Самосата два дня назад запросила условия сдачи. Ворота открыты, Антиох ушел, хитрый irrumator.

– Который дает?

– В этом смысле – да. Но во всех остальных он берет.

Вентидий предложил Антонию полевой стул и пошел за графинами.

– Ужасного красного, еще более ужасного белого или приятной воды из Евфрата?

– Красного пополам с водой из Евфрата. Так будет хорошо?

– Вода вкусная. В городе нет ни акведука, ни сточных труб. Они копают колодцы, вместо того чтобы брать питьевую воду из реки. А потом копают сточные ямы рядом с колодцами. – Он сделал гримасу. – Дураки! Отсюда брюшной тиф и летом, и зимой! Я построил акведук для моих людей и запретил им приближаться к жителям Самосаты. Река очень глубокая и широкая, поэтому я отвел стоки в реку. Места, где мы купаемся, – вверх по течению, хотя течение опасное.

Отдав долг гостеприимства, Вентидий опустился в свое курульное кресло и пристально посмотрел на Антония.

– Антоний, ведь тебя привела сюда какая-то иная причина, а не просто желание посмотреть на осаду. Что случилось?

– Один человек в Афинах сказал мне, что ты взял от Антиоха тысячу талантов, чтобы продлить осаду.

– Cacat! – Вентидий выпрямился, взгляд стал серьезным. Он что-то проворчал. – Ну, раз ты приехал, значит поверил этому червяку, – кстати, кто он? Думаю, что я должен знать.

– Сначала вопрос. У тебя с командирами шестого легиона хорошие отношения?

Вентидий очень удивился:

– Шестого?

– Да, шестого.

– Антоний, у меня шестого легиона здесь нет с апреля. Силон сажает Ирода на трон. Там возникли трудности, и он попросил еще легион. Я послал ему шестой.

Вдруг почувствовав тошноту, Антоний встал и прошел к окну в глиняной стене. Это был ответ на все вопросы, кроме одного. Почему Деллий все это выдумал? Чем Вентидий обидел его?

– Это сообщил мне Квинт Деллий. А ему написал легат из шестого легиона. Этот легат рассказал ему о взятке и утверждал, что вся армия знает об этом.

Вентидий побледнел:

– Ох, Антоний, это удар! До самого мяса! Как ты мог поверить такому ничтожному своднику, как Деллий, даже не написав мне и не спросив, что происходит? Вместо этого ты являешься сам! Значит, ты поверил ему безоговорочно. А мне не поверил! Какие у него доказательства?

Антоний нехотя отвернулся от окна:

– Никаких. Он сказал, что его информатор хотел остаться анонимным. Но дело не только во взятке. Тебя также обвиняют в подделке бухгалтерских книг.

По морщинистому лицу Вентидия потекли слезы. Стараясь скрыть это, он повернулся вполоборота к Антонию.

– Квинт Деллий! Подхалим, подлиза, презренный низкопоклонник! И только из-за его слов ты предпринял такое путешествие? Я мог бы плюнуть тебе в лицо! Стоило бы плюнуть!

– Мне нет прощения, – жалко промолвил Антоний, не зная, куда деваться. Куда угодно, только бы не оставаться здесь! – Это все жизнь в Афинах. Так далеко от военных действий, я совершенно не в курсе. И потом, эти горы бумаг. Вентидий, я от всей души прошу прощения.

– Антоний, ты можешь умолять о прощении сколько хочешь. Разницы никакой. – Вентидий смахнул слезы тыльной стороной ладони. – Наша дружба закончилась. Я взял Самосату, и я передам мои бухгалтерские книги любому, кого ты сам выберешь для проверки. Ты не найдешь ни одной поправки, я не взял даже бронзовой лампы из трофеев. Командир, я прошу отпустить меня, позволить мне вернуться в Рим. Я настаиваю на триумфе, но это была моя последняя кампания для Рима. Как только я сложу свои лавры у ног Юпитера Всеблагого Всесильного, я вернусь домой, в Реату, к своим мулам. Я чуть не надорвался, ведя твои войны, и единственная благодарность от тебя – обвинения от таких ничтожеств, как Деллий. – Он встал и пошел к двери. – Вот мое жилье, но сегодня меня там не будет. Ты можешь располагаться и отдавать приказы, какие хочешь. Ты доверял мне! И теперь – такое!

– Публий, пожалуйста! Пожалуйста! Мы не должны расстаться врагами!

– Я не враг тебе, Антоний. Твой худший враг – это ты сам, а не пиценский торговец мулами, который шел в триумфальном параде Страбона пятьдесят лет назад. Это ты причина того, почему мы, италийцы, вечно оказываемся виноватыми. В конце концов, Деллий – римлянин, и одно это делает его слова весомее, а его самого – лучше. Я устал от Рима, устал от войны, от полевых лагерей, от чисто мужской компании. Не надейся на Силона. Он тоже италиец, но он может принять взятку. Он поедет домой со мной. – Вентидий втянул в себя воздух. – Удачи тебе на Востоке, Антоний. Здесь тебе понравится, это точно. Продажные лизоблюды, бездельники, сальные восточные правители, которые лгут даже себе… – Его лицо исказилось от боли. – Кстати, Ирод здесь. И еще Полемон Понтийский и Аминта Галатийский. У тебя будет компания, даже если Деллий оказался таким трусом и не приехал.

Когда Вентидий закрыл за собой дверь, Антоний выплеснул в окно разбавленное водой вино и налил полный бокал крепкого, дурманящего.